На берегах Босфора. Стамбул в рецептах, историях и криках чаек

Gürültülü bir şehrin bitmek bilmeyen sokaklarında beni yorulmadan izleyen, şikayet ettiğim her an yanımda olan iki muhteşem kıza, hitapta adını geçirmem için bana aile sırrını ifşa eden öğrenci Shadi'ye. talihsiz karantina sürecinde benden desteğini esirgemeyen, her gün Türk kahuesi ile beni hayata döndüren ve laptopumun klavye sesi ile uyumayı öğrenen Dip e. ve tabii ki bana yeni hayat bahşeden İstanbul'a…

Посвящение на турецком языке.

© Э.Исмаилова, текст, фото, 2020

© ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Еще в детстве я часто видела сны об опустевших городах, в которых одинокий ветер насвистывал тоскливую мелодию скрипучими ставнями да перекати-поле бессмысленно кружили по заброшенным улицам. «Это всего лишь сон…» – успокаивала я себя по утрам и мгновенно забывала апокалиптические видения.

Последний год я провела в очаровательном Стамбуле, раскинувшемся пологими холмами на двух континентах, разрезанных причудливой лентой быстроводного Босфора. Стамбул никогда не спал, чем очень походил на меня, вечно мучимую бессонницей: он будил на рассвете протяжными гудками проходящих пароходов; позже его будоражили переливы печального азана; все утро он звенел голосами уличных продавцов симитами и сырной ачмы, а ближе к полудню город наполнялся шумными толпами неугомонных туристов, чьи голоса сливались в единый пронзительный гул, от которого даже голуби в испуге взлетали над площадью Султанахмет. После обеда Стамбул начинал готовиться к традиционному ужину: из распахнутых окон доносился перезвон медных сотейников, в которых тихо ворковало топленое масло с нежной мякотью свежих артишоков. Торговцы из рыбной лавки зазывали спешащих прохожих за остатками потрошеной рыбешки хамси. «Üç günlük dünya!»[1] – кричали они и тут же захлопывали вековые ставни крохотных магазинчиков, чтобы успеть домой к ужину, приготовленному заботливыми мамами – «анне». Постепенно вечерний Стамбул медленно погружался в прохладные сапфировые ночи: он то и дело хлопал дверями нескончаемых ресторанов и забегаловок, дымил папиросками в тонких пальцах богемных красавиц, одурманенных сладковатыми парами анисовой настойки. Даже далеко за полночь этот город продолжал праздновать и балагурить: сытые и оттого счастливые кошки заводили протяжные песни под окнами моего дома. Напевшись вдоволь, они уступали сцену беспечным чайкам, которые до самого рассвета бесцеремонно кричали на крышах: птицы немыслимым образом подражали человеческим интонациям, чем вынуждали сонных стамбульцев то и дело выглядывать на крохотные терраски уютных османских квартир.