Песнь золотого дракона

Срочная депеша от короля Варры согревала грудь Коргана — под рубашкой и дублетом, двумя слоями доспехов и толстой коркой грязи поверх всего. Перед отправкой послание хорошенечко заколдовали — и только это позволяло теплиться надежде в сердце гонца: если очень повезет, письмо сохранится не только от чужих глаз или довременного прочтения, но и от всяческих сопровождающих перевозку опасных происшествий.

Весьма неожиданных для человеческого рыцаря.

Мёртвая сколопендра напоследок моргнула, клинок, застрявший между глаз, дрогнул. Корган вздохнул, упёрся латным сапогом, выдернул меч из хитинового черепа и отпрыгнул: первая, самая длинная пара лапок потянулась к нему жадным конвульсивным движением. Потом он на всякий случай отсёк твари голову. Мало ли... Шесть глаз злобно посмотрели на человека с отрубленной головы и наконец помутнели. Словно отзываясь на это, окончательно потемнело небо, еле видное в промежутках меж деревьями. Не приведи старые боги, припрётся ещё кто ночью поглазеть на человеческого рыцаря! Не то чтобы Корган был против чужого любопытства, но все эти рассматривания вкупе с нежеланными обниманиями и покусываниями неимоверно затрудняли его перемещение через пограничный лес, разделяющий мир смертных и альвов.

Последняя зверюга оказалась не просто злобной, а по-настоящему одержимой желанием его сожрать. Следила, перепрыгивая с ветки на ветку, давно, но не убивать же за это! Потом обрушилась в самый неподходящий момент перехода через бурную холодную речку и протащила благородного рыцаря по хлябям и лужам, глиняному ложу ручья и охапкам прелой листвы, буеракам и косогорам, приложив всеми частями тела, которые теперь отчаянно болели. Снаряжение выпрямить и очистить будет стоить немалых трудов... А может, и нет, если доспехи и кольчуга Коргану не понадобятся в дальнейшем.

Рыцарь полюбовался на лезвие, ставшее из серебристого чёрно-изумрудным, поймал на него лучик показавшейся луны, тоже отсвечивающей магической зеленью. Хотел было обтереть Язык о свой плащ, растянул подол... Плащ превратился в столь рваную и грязную тряпку, что ей даже пол вымыть было бы стыдно. Корган огляделся в желании найти хоть что-то подходящее, но траву истоптала сколопендра, уходить дальше в подозрительно глазастую темень не хотелось, а неприветливая земля даже пахла как-то странно: не как у людей — горькой тяжестью, а скорее сладостной печалью. Сунешь в нее добрый клинок — а вытащишь одну ржу.