Огни на буксире выключены. Только стекло рубки отблескивает редкие огоньки берега. Баржа еле слышно скользит вверх по Днепру – с юга на север. Гирлянды потушены. На борту притихли, кажется, осознавая, во что ввязались.
Что за дикая идея – прогулка от Тамани через Керченский пролив и Черное море вверх по Днепру?
Надо остановиться, повернуть обратно, пока не поздно, пока не догулялись до международного скандала.
Но баржа, крадучись как вор в тихой украинской ночи с бездонным звездным небом при свидетельстве молодого месяца, продолжает ход. Её упорно подталкивает призрак-буксир.
Не то чтобы страшно. Скорее глупо. Бессмысленно.
Пологий берег в ивах. Здесь, должно быть, совсем мелко. Баржа чудом не скребет днищем речное дно.
Горят костры. Там, за ивами, недалеко от кромки воды поют и танцуют вокруг костров.
На берегу стоит старушка в темной шерстяной юбке, серой кофте поверх блузы, красном цветочном платке с синтетическими золотистыми нитями, повязанном на голову как обычно она это делала – узлом под затылок.
Баржа почти у берега – так близко, что можно сойти. Можно, но нельзя. Нельзя обнять бабушку, нельзя поговорить, даже шепотом, пока баржа притормаживает.
Она молча улыбается выгоревшими почти добела когда-то светло-голубыми глазами и протягивает венок.
В нем 12 цветков: подсолнух для благополучия, бессмертник для здоровья, мальва ради надежды, тысячелистник для силы, барвинок – любви, василек – верности, ромашка – юности, калина – красоты, любисток – чистоты, хмель для ума, вишня во имя материнской любви и магические маки. Атласные ленты – желтые, голубые, синие, зеленые, красные – струятся ярким легким полотном, опускаясь почти до воды.
На вторую неделю жизнь в здании Центра анализа и экспертизы затаилась в ожидании. Локомотив, двигавшийся по инерции первые дни, начал сбавлять обороты, и вскоре замер. Иссяк поток поручений, приходивших из Большого дома десятками. Те, кто их выдавал, либо исчезли, не прощаясь, либо сами замерли до новых вводных.
Если бы кто-то с верхних этажей решил спросить у местных старожилов – коменданта и двух его подчинённых, они бы рассказали, сколько раз такое проходили. В среднем каждые 3-4 года. Однако все трое обитали слишком далеко от верхних этажей, за проходной, прямо не сворачивая, под арку мимо лифтов и гардеробной, далее направо (не перепутать с дверью в вентиляционную шахту!), налево и ещё раз направо в кабинетах 101 и 102 – строго с 09:00 до 18:00, по пятницам – до 16:45. Поэтому их никто не спрашивал, и комендант с командой привычно гонял чаи.
