Трасса
– Тормози, дура! – заорал Эл, поспешно пытаясь нащупать ремень безопасности и второй рукой замахиваясь на Тару, чтобы нанести удар. Но было поздно, Плимут на всей скорости влетел в стоящий впереди грузовик. Усатый вылетел на капот, утягивая за собой осколки разбитого лобового стекла, и врезался в угол борта грузовика так, что хрустнул его череп. Он перестал двигаться моментально.
– Мудак, – сказала Тара, опуская руки с руля, которые тут же заболели от напряжения, как и её голова от удара о подголовник. Тормоз она так и не нажала. Ноги убрала перед самым ударом.
– Эй, ты в порядке? – на бегу кричал девушке взволнованный пузатый водитель грузовика. Тара попыталась толкнуть дверь, но мужичок уже подскочил к ней и помог выбраться из разбитого автомобиля. Тара сделала пару шагов вперёд, чтобы посмотреть жив ли Эл, но тут же от сильного головокружения села на гладкий, нагретый за тёплое солнечное утро, асфальт.
– У него пистолет, – девушка махнула рукой в сторону Плимута. Водитель грузовика подошёл к автомобилю и заглянул в раскорёженный салон, где на полу рядом с пассажирским сиденьем валялась чёрная «Беретта». Водитель оглянулся туда, где сидела на дороге девушка, Тара подобрала под себя ноги и положила голову на колени, глаза её были закрыты. Пузатый мужчина обошёл легковушку и увидел лежащего на асфальте мёртвого Эла с раскроенным черепом и дырой в боку из которой ещё сочилась кровь.
Краем глаза девушка следила за водителем, который быстро убежал к кабине своего грузовика сообщить об аварии. Резкий удар и скрежет металла, короткий вопль вылетающего Эла, шуршание осыпающегося стекла и звук шин всё ещё шумел в голове одним большим треком, который прокручивался и прокручивался будто заевшая пластинка. За последние десять минут не проехало ни одной машины, снаружи головы было слишком тихо и только где-то вдалеке слышалось журчание реки, бегущей по камням и падающей куда-то вниз в колодец…
Спустя 15 минут отрезок трассы заполнили полицейские «Форды» и машины реанимации.
1988
Тара ненавидела этот городок, она ненавидела всю свою жизнь. Замуж она вышла в 18 лет за своего знакомого, и не потому, что была влюблена, а потому, что хотела убраться подальше. Она ненавидела общепринятую учёбу ещё до школы, а позже не поступила в колледж. Между тем она обожала учиться самостоятельно. Больше всего её занимала история. Но уже в 14 лет ей доступным языком через широкий отцовский ремень объяснили, что надо быть кем-то. Одного удара по упругому сидячему девичьему месту хватило, чтобы понять, что никакой романтики и приключений, никакой дружбы с модоки, живущими в соседнем посёлке в резервации, не получится, никаких раскопок и поездок ей не видеть, а путь только один – колледж и прямиком замуж за Генри Ривза, сынка отцовского друга детства, который, к слову сказать, старше Тары на шесть лет. По меркам девушки это уже пожилой мужик, хоть и довольно симпатичный внешне – высокий, с яркими острыми голубыми глазами, тёмно-рыжими волосами и крупными конопушками по всему лицу, рукам, да и по всему телу. Немного туповатый мозгом, но дерзкий и физически сильный. Его боялись, впрочем, как и его отца Джорджа, как и отца Тары – Алана Бекстера. Грозное шотландское происхождение глав обоих семейств в купе с полицейскими значками в карманах и абсолютно неуравновешенными характерами держали под контролем всю округу вверенного им округа в штате Орегон.
