Лето подходило к концу, и на Москву неумолимо опускалась осень. Это означало сразу несколько вещей. Во-первых, начинался последний год в магистратуре, и дальше мне предстояло уходить в свободное плавание. Был вариант остаться в аспирантуре и написать никому не нужную диссертацию, но, если честно, не хотелось. И так уже хлебнула лишку с этим корееведением.
На табло наконец-то поменялся статус нужного рейса, и я подмигнула Маринке: мол, как договаривались. Ты рассказываешь о красотах города, я слежу, чтобы ни один студент по обмену не отбился от группы. А уж если есть симпатичные, то пусть смерть рассудит нас. Маринка мотнула головой и снова уставилась в телефон. Универсальный жест “отстань, не до тебя сейчас”. Я вздохнула, засекла время и пошла за кофе. Затормозила, не зная, что выбрать, потом махнула рукой и зашла в первую попавшуюся кафешку. Около аэроэкспресса имелся “Старбакс”, и мне как раз не хватало одной звездочки до бесплатного напитка, но это же пока дойдешь… А бойкие корейцы могли успеть просочиться, с этим багажом никогда не знаешь, вовремя он приедет, раньше, позже, не приедет вообще. Я хмыкнула, сделала глоток из стаканчика и стала вглядываться в толпу, шедшую по зеленому коридору.
– Да кого ты там высматриваешь? Ким Чжечжуна? – насмешливо протянула Маринка, и я не отказала себе в удовольствии заехать ей в бок локтем.
– Ай! Ну еще скажи, ты не из-за него на факультет пошла.
Я помотала головой и с деланной обидой отвернулась.
– Между прочим, – сказала Маринка, наконец-то убирая телефон в сумку, – у нас есть некто Ким Чжаён, если верить списку. Вдруг красавчик? А ты дальше играй в молчанку, отличный способ знакомиться с людьми.
– Марин, слушай, мы же договорились, я произвожу впечатление эффектного тупого овоща, а ты общаешься. Всех корейских двадцатилеток оставляю тебе.
Маринка фыркнула и достала из сумочки зеркало:
– Да перестань вообще. На наш век русских ребят не осталось, пора это признать. Вон, Машка за шведа выходит, Женька из Австралии никак не вернется. Не повезло нам, Нин. Но с твоей стороны я вижу только упадничество.
Мимо пробежала группка русских туристов, возвращавшихся из Турции, и я со вздохом признала Маринкину правоту. Но не с двадцатилетними же по этому поводу встречаться, в самом деле. Возраст не тот, четверть века на носу.
