Катя бежала к реке, баба Маша сказала, что видела, как Лизавета пошла белье стирать. Ах, как не терпелось сообщить новость, ах, как не терпелось поделиться.
– Лиза! Лиза! Лизавета! – закричала Катя, окликая подругу, полоскавшую белье.
Лиза обернулась и улыбнулась. Катерина бежала к ней раскрасневшаяся, коса растрепалась, видно, как только ушли, так побежала и она.
Лиза щурилась на солнце, ожидая ее приближения.
– Ну? Чего голосишь? – улыбаясь, спросила Катю.
– Лиза, Лизонька, приходили! – даже не переведя дыхания, выпалила Катерина, – Степушкины сваты приходили!
Лиза о том знала. Впрочем, знала вся деревня. Семья Катерины жила зажиточно, по местным меркам считай богато, Степан же особым богатством похвастать не мог. А Катю любил с детства и все ходил за ней. Отец же Кати был мужик хваткий, деловой, и дочерей отдал замуж по собственному разумению. Осталась одна младшая, любимая Катюша. О том, что дочка по Степке ночами вздыхает знал, да разве ж это дело… Вот и боялись молодые, тянули, даже бежать думали. Только Степан рассудил, что не по-людски это. Не будет счастия, ежели не венчанным, без родительского благословения. И вот решился наконец. Катерина как лист осиновый дрожала, страшась отцова решения. А отец для себя все давно решил, не разобьет он Катеринкино сердце, стоящий парень Степан, пусть сватов присылает.
– Ну? Чего ж тянешь-то? Что Кондратий Петрович ответил? – пряча улыбку, спросила Лиза.
Лиза на незнакомых людей производила впечатление строгое и только близкие люди знали, что за этими насупленными часто бровями и грубыми интонациями разговора, скрывается теплая, любящая улыбка молодой привлекательной женщины.
Катя просияла.
– На Покров венчаемся, – ответила она и, засмеявшись, кинулась обнимать подругу.
– Ну вот и славно, вот и ладненько, а ты боялась, глупая, – ответила Лизавета.
Катя приложила ладони к красным щекам.
– Ой, Лизонька, как я боялась, как боялась!
