Планета была мертва, дальше не куда. Огромный камень в космосе, лишенный атмосферы, изборожденный шрамами метеоритных ударов, сияющий в свете двух солнц радиацией. Светилось здесь все, покрытые стеклянными потеками горы, каменистые плато, кромки глубоких пропастей, скованных космическим холодом. Нагромождения битых камней, в неверном сиянии ледяного полдня, иногда казались причудливыми строениями. А может быть таковыми и были? Фантазии, они и есть фантазии. Всегда хочется видеть то, что хочется. В том то и вопрос, что здесь и смотреть то некому, разве что светилам или цепочке астероидов, бывших некогда луной и болтавшихся в полном беспорядке на орбите. Да, там тоже не было стройности, спокойствия и очень часто космические камни совершали своеобразный суицид, бомбардируя собой мертвую плоть так, что она содрогалась, заполняя кратер застывающей лавой. Даже огонь уступал законам здешнего царства холода и смерти.
Но было здесь нечто, что скрывало в себе тайну. У края глубокой пропасти стояла статуя женщины, сделанная из сверкающего радиоактивным излучением белого камня. Каменное, искусно сделанное неизвестным скульптором лицо было прекрасно, изящные руки поднимались к небу и словно в насмешку радиоактивные частицы превращали лицо в оскаленный череп. Кто ты? Королева Ада, насмехающаяся над грешными душами или может быть грешница, расплачивающаяся за свои грехи? Сколько прошло столетий или эонов, эпох, когда твой прототип полыхал энергией жизни? А кто сказал, что прототип был? Причуды неживого мира не имеют границ и порой могут творить невероятные чудеса.
А это, что тоже чудеса? Видения планеты или нечто реальное? У подножия статуи, опустившись на колени, склонилась стареющая дама со следами былой красоты на лице. Оплывшее тело еще хранило следы гибкости, сочилось силой и энергией, которые медленно уходили прочь, высасываемые мертвым холодом и жестокой радиацией. Это тоже причуда или живое существо? Кто же мог выжить там, где даже умирает камень?
Дама расправила складки пышного оранжевого платья, сверкавшего подобно живому огню, глубже натянула элегантную шляпу с полями, украшенную золотыми перьями, скрывавшую лысую, без волос голову и осмотрелась по сторонам, словно ждала кого-то. Вот уж точно, выжила из ума старуха. Старуха ли? На мгновение женщина преобразилась в гибкую красавицу с высокой грудью, тонкой талией, точеными руками и миловидным лицом, которое обрамляли пышные с медным отливом каштановые волосы. Как же ее имя? Нет не то. Огненно-оранжевая красавица приняла образ женщины иной красоты, высокой, облаченной в невероятно белое платье из целого куска ткани, обернутого вокруг фигуры, от которой и привередливым богиням не было бы стыдно. Даже радиация испугалась этого облика и отступила от серебристых волос, не коснулась печальной красоты лица, не заморозил холод горячих слез, текущих по щекам. А эту как зовут? Нет, и это не то имя. Вета, Фуэго, Азитовал ушли в небытие, сожженные пламенем Рока почти пятьдесят лет назад.
