В квартире неприятно пахло гарью. Непроизвольно дернув носом, я закрыла за собой входную дверь и включила свет. Пол в коридоре, как обычно, запачкан краской. В кухню тянулись бирюзовые следы художника-самоучки, по совместительству моего младшего брата, Эдуарда, который для своих просто Эд.
Как и любой творческий человек, он был склонен к уходу в себя и отказу соприкасаться с реальным миром. Его заболевание усиливало каждую фантазию, оживляло образы в его голове. Эд верил, что персонажи с написанных им картин существуют в других параллельных вселенных. Многие считали, что дело в биполярности, но мой брат – настоящий фантазер и мечтатель. В этом я ему по-настоящему завидовала.
– Эд, что тут горит?
Уже на входе в комнату открылся обзор на брата, стоящего в широких трусах, похожих на шорты, и запачканной краской старой футболке. Его длинные рыжие волосы были стянуты в хвост. Он пристально смотрел на сковороду. Пахло то ли яичницей, то ли сыром, то ли подгоревшим молоком.
– Я пытался пригото… – Эд задумчиво посмотрел на меня, почесывая левой рукой правую лопатку. – А что у тебя с глазами?
– Что бы ты там ни собирался приготовить, у тебя явно не вышло.
– Это был омлет по новому рецепту, – брат с отвращением взглянул на содержимое сковороды.
– Вот именно, что был. Выкинь его и открой окно, дышать нечем, – сказала я, уходя с кухни.
В комнате посмотрелась в зеркало: заплаканные глаза, а влажные салфетки не смогли полностью убрать следы от потекших туши и чёрного карандаша.
– Повздорила с кем-то из группы? – спросил Эд, остановившийся на пороге.
– Не испачкай снова ковёр, пожалуйста.
– Ну же, Ева, – как ребенок, канючил он, – поговори со мной. Мне нравятся твои истории об этих ребятах.
– Может, тогда присоединишься к ним? Будешь седьмым.
Эд пожал плечами.
– Это совсем как-то не для меня. Ну, что случилось?
Полгода назад я взялась за руководство группы поддержки для людей с психическими расстройствами. Изначально этим занималась моя коллега, женщина старше меня и опытнее, да и в целом куда более подходящая на эту роль. Ей как-то все легко давалось, и с ребятами она поладила довольно быстро. В декретный отпуск Маргарита уходила со слезами на глазах, говорила о нежелании расставаться со своей второй семьёй и все в таком духе. Когда я познакомилась с шестёркой её подопечных, я вообще не могла понять, как они могут стать кому-то хотя бы друзьями.