
— Спаси… — позвал меня хриплый голос из темноты. — Пожалуйста…
Не могу больше.
Я резко открыл глаза. Сработал рефлекс, выработанный на
дежурствах в больнице. Кому-то стало плохо, а это значит, что надо
встать и разобраться с проблемой.
Но сейчас ситуация иная. Не знаю, кто меня зовёт. Куда больше
меня сейчас волнует другой вопрос: где я, чёрт подери,
нахожусь?
— Помоги… — вновь завыл незнакомец.
— Подожди, — просипел я. — Дай хоть разобраться.
Голос… Это не мой голос. Слишком высокий, слишком слабый.
И я наконец-то окончательно проснулся. И первое, что
почувствовал после пробуждения — это дикий голод. Он разрывал меня
изнутри, будто кишки и желудок давно атрофировались.
Я похлопал глазами, но увидел только тьму. Воздух вонял
застарелой болезнью и гнилой соломой. Сначала я подумал, что лежу в
больничной палате. Где-нибудь в травматологии или в реанимации.
Перед взором на долю секунды промелькнули какие-то цифры. Затем
я увидел перед собой текст. Он будто ворвался в моё сознание. От
раны на руке пошёл жар, и буквы вспыхнули ярче, словно выжигались
прямо в зрачках.
/Инициализация системы… Ожидайте/
Холодок пробежал по позвоночнику. Это было не просто видение —
слова ощущались физически, как инородное тело в голове. Затем
вспышка. И эта иллюзия испарилась.
Проклятье, что это вообще было?!
Я заморгал, и темнота начала отступать. Серый рассветный свет
сочился сквозь щели в стене. Это не больница. Это… сарай?
Лачуга?
А в углу, на такой же соломенной подстилке, лежал мужчина.
Исхудавший, с всклокоченной бородой. Его грудь вздымалась с тяжёлым
бульканьем.
«Пневмония», — автоматически отметил я. Двадцать лет в медицине
не прошли даром. Этот человек долго не протянет. День. Максимум —
два.
Я попытался пошевелиться — руки показались чужими. Короткие.
Пальцы тонкие. Правую руку пересекают чёрные полосы. Сначала я
подумал, что это шрам. Но нет! Просто кожа на предплечье изменила
окраску. А внутри, под кожей, что-то горит. Будто рука вот-вот
лопнет. Сколько лет работал в медицине — и никогда такого не
видел!
Сердце ёкнуло: я провёл ладонью по грудной клетке и тут же
понял, как изменилось моё тело. Я стал меньше, уже. Не знаю, что
происходит, но точно могу сказать одно — это тело не может
принадлежать взрослому мужчине.
— Избавь меня от этого, Лад, я не выдержу… — вновь послышался
хриплый мужской голос.