С признательностью и любовью – Стивену Кингу.
Я никогда не любил ветер, дующий с горы Маунт Клинт, а в тот вечер он не просто завывал в трубе, а форменным образом выматывал душу. Живя здесь, в Лавразаях, на высоте трех миль над уровнем моря, как-то забываешь, что всего в полутора тысячах километров к югу – экватор, белоснежный раскаленный песок и обнаженные бронзовые красотки, нежащиеся под солнцем. Наш городок Дрентельн, в сезон отпусков кормившийся за счет туристов – горнолыжников, теперь, в декабре 1995 года, был неприютен и мрачен.
Окно у меня в комнате заиндевело до полной непрозрачности, лишь с краю, который находился ближе к дымоходу, немного оттаяло. На душе было тоскливо, тянуло на грустные воспоминания. Я выглянул в окно. Стояла ночь, точнее – поздний вечер, на улице царила непроницаемая мгла, лишь мириады снежинок под острым углом проносились в тусклом свете уличного фонаря. В доме напротив не светилось ни единого окна. Я удивился – в этом доме жил автомеханик Стинни ЛаБель с женой и четырьмя сыновьями, у них в квартире по вечерам всегда горел яркий свет, видимый из моих окон в любую непогодь.
Зовут меня Джон Смитсберри, я работаю муниципальным горным спасателем. В горнолыжный сезон, с апреля по октябрь, у меня по горло и выше работы, зато все остальное время приходится маяться бездельем, лишь иногда, где-то раз-два в месяц поступают срочные вызовы. Но в тот вечер их уже не предвиделось, читать не хотелось, телевизор не работал – опять антенна поломалась. Сидеть в квартире одному было настолько неуютно и уныло, что я решил прибегнуть к старому испытанному средству, а именно – пойти в гости. Я надел парку, медвежью шапку, а затем, поразмыслив, вынул из ящика письменного стола длинноствольный револьвер "Татав – Магнум Крокодил" и сунул его в специальный карман – кобуру. На всякий случай.
…Снежинки кололи мне лицо, мелкие и злые, они впивались под порывами ветра в кожу, словно осы. Наша улица выглядела совсем безжизненно, у крылечек и подъездов намело высоченные сугробы. Все окна наглухо закрывали темные створки ставень, из-за которых не пробивалось ни единого лучика света. Из каминных труб не курился дым. Это вселило в меня тревогу – ведь если все и позапирались без освещения по своим углам, то в такую холодрыгу должны же хоть камины топить! Ладно, допустим, что все мои соседи обзавелись чем-то вроде маленьких термоядерных реакторов для обогрева своих берлог.
