Двое мужчин с равнодушными лицами проследовали за уставшим после ночной смены доктором по широкой лестнице наверх. Перешли коридор и вошли в палату, сквозь окна которой начал пробиваться солнечный свет. Дежурство подходило к концу, и следователю с участковым уполномоченным необходимо было обработать последнюю заявку – сообщение из районной клинической больницы о поступлении пострадавшего. Что за пострадавший и кто таков, выяснить на месте, с пульта, не удалось. Дежурный врач твердил что-то об амнезии и нервном истощении…
Алкоголем от больного, по словам доктора, не пахло. Но… Само по себе обнаружение в лесу прилично одетого мужчины, пользующегося дорогим парфюмом, в состоянии последней стадии забывчивости – явление редкое, можно даже сказать, необычное. А потому начальник РОВД, не слишком полагаясь на молодого, полгода проработавшего в органах участкового, велел следователю Бабушкину собираться и ехать с ним.
Бабушкин, поворчав по-стариковски, прихватил папку и спустился к крыльцу, где его и поджидал «уазик» райотдела. Хотя всей езды до больницы было минуты три.
Вот так началось это обычное для поселка городского типа утро. Как оно продолжится и чем закончится день – не знал никто.
Бабушкин долго смотрел в лицо мужчины и пытался понять, что же с бедолагой произошло. Двадцать лет в следствии, за годы эти через руки его прошли сотни уголовных дел, он читал их с той же простотой, с какой различал в глазах собеседников ложь, но сейчас он смотрел в глаза незнакомого ему человека и, сколько ни силился, сути понять не мог…
– Как вас зовут?
Человек помедлил и ответил просто:
– Лайер. Это я помню, Лайер.
Бабушкин задал другой:
– Где вы живете? Откуда приехали? Я спрашиваю, потому что точно знаю – ордынцем вы быть не можете.
– Я тоже точно знаю это. Однако первые два вопроса ставят меня в тупик.
– Как вы оказались в лесу, в километре от Ордынска?
– Этот разговор можно продолжать сколь угодно долго, – вмешался врач. – Он и на более простые вопросы ответить не может. Я думаю, его нужно доставить в область.