Глава 1
Неприятное пробуждение. Бандиты и пленники. Рывок в неизвестность
Какое захватывающее и приятное ощущение, словно завис в мягком пушистом облаке. Тепло и хорошо. Если бы не сильные удары по щекам. Видеть не вижу, век не поднять, со слухом тоже непонятное происходит, тишина аж до звона. И об ударах этих я скорее догадываюсь, интуитивно ощущаю, потому что моё облако начало мотаться из стороны в сторону. Всегда во всех фильмах и книгах именно по щекам всех лупят, когда нужно кого-то в чувство привести. Получается, меня тоже в него приводят? Мысли текли вяло, думать не хотелось абсолютно, здесь так хорошо, никаких забот, и в колледж спешить не нужно… Вот как только о колледже подумал, зараза, так и пришёл в себя. Почти. Потому что чётко почувствовал эти удары. Даже немного больно стало. Интересные ощущения. Щёки словно замороженные, онемели напрочь. И все мышцы такие же, пошевелиться не могу. Это что такое? Попытался открыть глаза и сразу же зажмурился, слишком яркий свет. Больно.
Хорошо, хоть шлепки или удары прекратились. Всё равно пока ничего не чувствую. Но в себя начал приходить. А не хочется, в облаке безвременья было лучше и легче. А здесь что-то непонятное с телом происходит, мысли заметались, забились в голове друг о дружку. Рискнул и повторил попытку открыть глаза. Вокруг белёсый размытый туман, и в этом тумане до головокружения тошно туда-сюда вслед за мотающейся головой маятником качался и грязный, серый, в тёмных разводах плесени, слабо освещённый потолок подвала. Почему подвала? Откуда пришли такие ассоциации? Почему голова продолжает мотаться туда-сюда? Удары же прекратились? Или нет? Поднапрягся и, собравшись с силами, сфокусировал разбегающиеся в разные стороны глаза на нависающей передо мной такой же серой и грязной размытой тени. Даже это слабое усилие причинило всамделишную боль, словно глаза приржавели и теперь со скрипом пытаются хоть немного провернуться. Но, тем не менее, результат от этого усилия был – удары прекратились, и голова перестала мотаться из стороны в сторону. Размытая грязная тень перед лицом превратилась в не менее грязную руку в замызганном рукаве, сжимающую пальцами маленький белый пластиковый тюбик. Из ниоткуда появилась вторая такая же рука в разводах присохшей грязи с чёрными каёмками под ногтями, сняла колпачок с тюбика, исчезла. Сверкнуло острие иглы. В шею кольнуло. И я бы этого укола не почувствовал, если бы сжавшееся от страха нутро подспудно его не ожидало. Мой протестующий вопль так и не сумел пробиться через склеившееся горло, завяз в груди. Получился какой-то невнятный, еле слышный всхрип. Но нависающий надо мной человек его услышал, наклонился ниже, вгляделся пристально, хмыкнул. Что за хрень со мной происходит? Из ушей словно пробки вынули, но лучше бы не вынимали. Сейчас мозг взорвётся от нахлынувших пронзительных звуков! Дёрнулся рефлекторно, попытавшись заткнуть уши пальцами, не получилось, не чувствую рук. Только и осталось, что болезненно сморщиться. По крайней мере мне так показалось, что сморщился, а на самом деле просто чуть немного дрогнул веками. Но и это слабое движение снова не осталось незамеченным.
