Интерлюдия: Бункер ZX12-39. Глубокой ночью.
Молодой лаборант Пётр Игнатьев остался один в стерильной тишине
идеально чистой лаборатории. Цифры на электронных часах показывали
три часа ночи, основная смена давно разошлась, но его грызло
упрямое желание доказать свою состоятельность как исследователя,
поэтому сна не было ни в одном глазу.
Перед ним в прозрачной капсуле находился очередной подопытный —
донор, чьё сознание было подавлено препаратами, а тело подключено к
множественному массиву датчиков.
Задача перед ним стояла стандартная — извлечение и стабилизация
специфического нейрогена, проявляющего активность при интенсивной
виртуальной стимуляции. К сожалению стандартные методики давали
ничтожный выход продукта, но других вариантов у них не было,
поэтому приходилось довольствоваться крохами, которых, конечно же,
не хватало для запланированных манипуляций.
Неожиданно в голову Петра закралась самая настоящая еретическая
мысль: «А что будет, если не стабилизировать ген, а наоборот —
резко дестабилизировать его с помощью контролируемого шока, а затем
«поймать» в момент наивысшей активности?»
Теория была невероятно рискованной, и противоречила всем
известным протоколам, но его ум, уставший от рутины, жаждал
прорыва.
— Чёрт с ним, с протоколом, — пробормотал он, сжимая в потных
ладонях шприц с адреналиноподобным катализатором.
— Если получится — меня заметят и оценят, а если нет… Ну, спишут
на обострение какой-нибудь болячки у донора, и чёрт с ним. Их здесь
десятки.
С дрожью в руках он ввёл препарат в специальное устройство, и
стал ждать результата своих действий. Эффект был практически
мгновенным и ужасающим. Тело в капсуле затряслось в конвульсиях, а
датчики зашкалили, после чего по лаборатории разнёсся тревожный
писк.
На лице подопытного, обычно безразличном, застыла маска
нечеловеческого страдания и боли. Пётр с ужасом наблюдал, как жизнь
покидает человека, и если честно — был на грани того, чтобы
отменить эксперимент, но именно в этот момент он увидел на мониторе
то, чего ждал. График активности гена взлетел до небес, образовав
идеально чёткий, стабильный пик, прежде чем окончательно обрушиться
в ноль.
Подопытный был мёртв, но у Петра получилось! Он нашёл ключ!
Чувство триумфа смешалось с леденящей душу горечью и страхом. Он
только что убил человека ради данных, но разве наука не требует
жертв?
