Дом

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанру современная русская литература. Год его публикации неизвестен. Книге не присвоен международный стандартный книжный номер.

Аннотация

Человек, доведенный до нервного истощения суетой и напряженной жизнью большого города, решает в одночасье покинуть его и уехать куда глаза глядят.

Он садится на поезд, едет и через двое суток выходит на первой понравившейся ему станции… и попадает на некий оторванный от мира островок среди огромной, как океан степи, на котором живут несколько странных обитателей. Обратно возвратиться, как выясняется, он не может, поезда почти не проходят отсюда, а если и проезжают, то не останавливаются. Он не может ужиться среди обитателей станции, которую они называют «Дом». Он стремится уйти, убежать, хотя понимает, что это смертельно опасно: фантастически необитаемая, громадная степь может поглотить его, и он погибнет. Но общество людей, которое он так неосторожно покинул и которое возненавидел, зовет и манит его, теперь оно, покинутое кажется ему благословенным раем, он привык к тому обществу, к той торопливой, безумно-стремительной, изнуряющей жизни, а здесь, на станции он не может ужиться среди людей, напоминающих тихо помешанных. Справившись с делами, возложенными на него на этом островке сумасшедших, он ночью покидает их, шагает по рельсам, с целью вернуться, или хотя бы дойти куда-нибудь. Уже теряя сознание на четвертые сутки от взбесившегося солнца, он вдруг обнаруживает, что рельсы, по которым он бежал, потом шагал, потом полз, что эти рельсы… уходят в землю. Степь убивает его, не ценившего город, который он покинул, людей, с которыми ежедневно общался, свою женщину, с которой он не попрощался, надеясь на скорое возвращение, в то же время не желавшего смириться с жалким существованием среди странных обитателей станции, на которую забросила его судьба.

Читать онлайн Натиг Расулзаде - Дом


Этот поезд мне чертовски надоел за трое суток езды в нем. Грязный от пола до, казалось, годами немытых стекол окон, которые не хотели ни опускаться – закрытые, ни подниматься опущенные, так что в коридор задувал ветер, нанося солидный слой пыли на все, что тут имелось. Плевки и раздавленные окурки на полу. В купе тоже было не чище. Клубы дыма. Громкие разговоры за стеной. Впечатление, что стена эта сделана из картона – такая слышимость. Дурацкая игра в подкидного, сопровождающая, как правило, все поездки; игра, кажется, столь же древняя, как сама идея передвижения в пространстве в обществе таких же, как ты сам, болванов. Хмурая, с вечно испачканным подбородком проводница, старающаяся подсунуть вам теплый и светлый, как моча, чай. Мне все представлялось, что, когда ей это удавалось, проводница, заперевшись в туалете, сев на унитаз, хихикает, потирает руки, чтобы дать выход своим чувствам. В холодном и вонючем туалете. Я ее возненавидел. Хватило бы и двух часов, чтобы возненавидеть ее, а за одно и всю эту поездку, весь вагон, купе, дикие, беспричинные взрывы хохота за стеной; стук костяшек домино серопижамных, напоминающих пациентов психбольницы, попутчиков; пронзительный, как зубная боль, непрекращающийся плач ребенка за два купе от нашего, дискомфорт; холод по ночам, неизвестно откуда берущийся, если вспомнить, что середина мая, довольно-таки теплого, чтобы не сказать жаркого… Все это я возненавидел до того сильно, что решил сойти с поезда на ближайшей станции. Когда я осведомился у проводницы, она, предварительно поковыряв толстым пальцем в зубах, зло и официально, будто радио на платформе, объявила, что ближайшая станция только через шесть часов, то есть од утро, и называется она – Городок. «А какая она из себя? – глупо спросил я, изо всех сил притворяясь, что общение со столь обходительной проводницей доставляет мне удовольствие и хочется его немного продлить. – Что это, на самом деле городок? Жить в нем можно?» «А кто его знает… – не сразу ответила она, предварительно посмотрев на меня так, будто я нахамил ей; но тут же взгляд ее стал презрительным, видимо, своим наметанным оком она угадала во мне бездельника, которому все равно куда ехать и где выходить. – Называется Городок. А жить… можно, наверно, раз живут в нем…»


Рекомендации для вас