Сквозь листву акаций пробивалось солнце, делая склон холма
похожим на пятнистую шкуру. Идеальные условия, чтобы спрятаться от
человека, но такая игра света и тени не могла обмануть тварей. Они
почти не руководствовались зрением, больше полагаясь на чутье. К
тому же, за пределами тени, жара стояла градусов под сорок, река
могла обмелеть, или совсем пересохнуть, что сделало бы местность
еще более опасной. Поэтому без разведки спускаться в низину смерти
подобно. Я подал знак Ксюше, чтобы остановилась, а сам залег в тени
за кустом шиповника, положив рядом увесистое ракетное ружье. Ксюша
прикрывала меня сзади из дальнобойной винтовки, нас разделяла
дистанция метров сорок, но я знал, что разглядеть Ксюшу не смогу,
ведь она так умела прятаться, что позавидуешь.
Для начала я принюхался. Первыми ощущались запахи, характерные
для места и времени: тонкий, с металлическим призвуком, запах
ружейного масла, запах брезентового ремня, запах прошлогодней
опавшей листвы. Это все помехи, которые следовало отфильтровать. И
только затем мозг начал интерпретировать полезную информацию,
взвешивая на обонятельных рецепторах повисшие в воздухе молекулы.
От реки пахло тиной, значит, русло не пересохло совсем, как бывало,
но насколько оно полноводно, с моей позиции было не понять. Берег
впереди густо зарос плакучими ивами, их кроны заслоняли обзор,
поэтому даже в бинокль невозможно было определить, сколько воды
сегодня протекает по руслу. Кроме тины, ветер приносил запах соли и
йода – море начиналось примерно в километре от нас к западу.
Я поднял руку и показал Ксюше жестами языка охотников:
«Займи мою позицию. Ружье оставлю, пойду налегке».
Ксюша не очень умело крикнула сойкой, что на нашем тактическом
языке означало «информация принята, исполняю». Я хмыкнул и,
освободившись от ружейного ремня, пополз в сторону реки.
Земля была густо усыпана прошлогодней листвой, поэтому ползти
было легко, локти проваливались в мягкое. Через каждые пять метров
я останавливался, прислушивался и принюхивался. Оглянувшись, я все
же увидел Ксюшу, она заняла мою позицию, одной рукой вскинула к
плечу оставленное мной ракетное ружье, а другой прижала к глазам
бинокль, чтобы лучше видеть мои жесты, если что. Как ребенок,
право. Впрочем, она была младше меня, и ей лишь недавно исполнилось
шестнадцать. Имела право на ребячество в разумных пределах.
