Некрасивую девочку мальчишки называли ведьмой. Она ею и стала. И одному мальчишке, уже выросшему, сильно не поздоровилось.
ОТКРЫТИЕ КОЛДОВСТВА
Один персонаж, ВЕДЬМА, которая обращается к зрителям из круга света на темной сцене.
(ВЕДЬМА обращается к зрителям из круга света на темной сцене).
ВЕДЬМА. Я не знала, что я ведьма, пока мальчишки из нашей деревни не начали меня так называть. Я посмотрелась в лужу и увидела, что нос мой длинный и крючковатый, я косоглазая, кожа в оспинах, волосы жидкие и сальные. Я точно ничем не напоминала сладкую и нежную Эмили Лонгстрайт, которую обожали все мальчишки, и, чего скрывать, более всего походила на ведьму. Вот я и пошла на край деревни, к лачуге, где жила старуха, в которую мальчишки бросались камнями, и постучалась в дверь. Через какое-то время она дверь открыла, скрюченная, облысевшая, с большой родинкой на кончике носа, из которой торчали три волоска.
«Что тебе от меня нужно, маленькая девочка?» – спросила она.
Я собрала смелость в кулак и ответила: «Я – ведьма. Научите меня ведьминым штучкам».
Она наклонилась, подтянула меня к своему лицу сильными, похожими на птичьи лапы руками, всмотрелась в меня. Он нее пахло мятой и простоквашей, а глаза были красными, грустными и совсем не злыми.
«Да, дитя, – наконец, сказала она. – Я вижу, что так оно и есть».
Вот так начались мои университеты. Она научила меня читать и писать. Научила разбираться в травах, заклинаниям, приготовлению целебных отваров. Научила приворотам и проклятиям. Научила, как и чем смазывать тело, чтобы ночами летать на шабаши. Я была уже молодой женщиной, когда она умерла.
Я заняла ее место. Она оставила мне лачугу на краю деревни, набитую бесценными книгами, и когда местным жителям что-то требовалось, любовный эликсир, или удача, или порча для врага, они приходили ко мне, тайком, ночью, как преступники, и платили за мои услуги. И ночь за ночью я готовила месть.
Еще юной девушкой я самым глупым образом втрескалась в одного юношу, но он, как и остальные, обзывал меня нехорошими словами, кидался ослиным навозом. Я знала, что ночами он все еще лежит в кровати и грезит о прекрасной Эмили, которая, что вполне логично, не желала иметь с ним никаких дел. И одной ночью я пришла к нему, как суккуб, приняв образ его ненаглядной, мы сплелись в неистовом совокуплении, и в момент оргазма я захлопнула вход моей сладкой, алой пещеры, оторвалась от него и улетела в окно с его оставшемся во мне пенисом, а бедным парень лишился самого дорогого. Дома я положила пенис в банку соленых огурцов, сохранив в качестве сувенира.
