О НЕСОВЕРШЕНСТВЕ СИСТЕМ ЗВУКОЗАПИСИ
Для большинства музыкантов существующие ситемы звукозаписи вполне удовлетворительны.
Люди играют!
И играют с большим удовольствием!
Мой папа был композитором и прекрасным музыкантом.
И это не похвала от сына, не сыновний восторг.
Как он играет, я, разумеется, слышал.
Но не так, как это понимается обычно.
Как он играет, я слышал, располагаясь внутри моей мамы.
В её животике.
В общем «там ещё»!
Именно там!
Оттудова!
Когда я родился, он уже создавал свой очередной лагерный духовой оркестр в лагере на полюсе холода в Якутии, на речке, которая к моей родной Колыме отношения не имела. Между нами было чуть не полторы тысячи километров и с такого расстояния я расслышать толком ничего уже не мог.
В Агробазе я «отсидел» три полноценных недели и был переведен на 239-ый километр в районный лагерный пункт, где и «просидел» (справедливости ради надо признать, что именно сидеть не в лагерном смысле я начал уже в Свердловске) до своего побега с Колымы, организованного моей мамой 15-го мая 1953 года. Именно на 239 —ом километре я и встретил и смерть вождя и Указ единственного поминаемого Библией – Берии.
Собственно благодаря именно Указу от Берии мне и удалось сбежать!
А потом пришлось прятаться и скитаться без документов всю свою жизнь.
И всё это ни на йоту не приближало меня к освоению системы звукозаписи символами на бумаге.
В силу слабости мозжечка нотную грамоту я так и не освоил.
И вот на пороге вечности до меня доползло: таким как я уродам необходима своя собственная особенная специальная облегчённая система записи мелодий, чтобы Читатель смог наконец познакомиться с созданными нами песнями.
Да!
Слова в моих песнях простые-простые!
Наипростейшие!
А чего вы от меня, несчастного инвалида Гулага хотите?
Лично мне они ужасно нравятся!
Я с ними прожил свою нескладную жизнь «в бегах».
Лично мне мои песни реально помогали выживать в условиях, в которых выжить, говоря откровенно, было просто невозможно.
Конечно, людям с развитым интеллектом и высоким музыкальным образованием мои песни просто смешны и неприемлемы.
В отношении меня это дела не меняет.
