Прынц Робэрт. Эротическая сказка для взрослых

В некотором Царстве, в некотором Государстве…

Ой, чё я вам тут рассказываю! Всё не так.

В некоторой удивительной стране, в простонародье называемой Совок, а по-другому Совдепия, жили да были муж и жена. Жили-поживали, кое-какого добра наживали. Ну, там, буфет, диван, холодильник и, даже, телевизор маленький, чёрно-белый. Ничего себе, типа такие. Нормально-совдеповские. Как все!

Как грится: «Какие Богу угодны, такие и пригодны».

Он был простой рабочий. Слесарь в автомастерской. Звали его, естественно, Иван. Она тоже была простая рабочая. Звали её тоже очень даже обыкновенно – Маша. Мария, то есть. А вместе – Ваня и Маня. Работала она в местной больнице обыкновенной санитаркой. Полы мыла. Ну и достаток соответственный имели. Он имел то, чего в карман сунут за халтуру, (за ремонт машины без очереди, то есть), а она – от судков из-под кровати по рублю штука, плюс с пустых бутылок. Понятно, что не сытно, но кое-как от получки до получки выживали. И даже почти не грызлись на ночь. А чё ругаться-то? Если душа в душу жить, вместе на работу, вместе с работы, вместе ужин под бутылочку, то чё ругаться?

Правильно народом сказано: «Удаётся и червячку на веку».

Удивительная эта страна, в то время, строила всем хором, вместе с ними, сначала социализм, потом взялася строить коммунизм, потом ещё чего-то строила, сама уже не понимая чего, догоняя и обгоняя загнивающий капитализм, о чём коммунистические начальники объявляла всему народу на съездах своей партии по радио и по телевизору. Они, кане-е-ешна, слушали, а чё делать, если по всем средствам связи один съезд передавали с утра и до вечера. Иногда, правда, попадалися другие передачи. Ну, там, «Голубой огонёк» или ещё с пани Моникой «Кабачёк 13 стульев», назывался. Ничего, такое. Можно смотреть. Вот они и коротали вечера с бутылочкой и пани Моникой. Так себе и жили.

И дальше бы себе так же жили, но надоедливо вспоминалася большое семейное горе. Оно, конечно, давно вспоминалася и волновало, но по молодости лет не до того было, денежку копили на добро, а к старости ближе стало волновать и всё больнее и больнее.

Горе было в том, что не было у их детей. Ну, никаких. Ни дочери, ни тебе сына. «Живёшь – не с кем покалякать; помрёшь – некому поплакать», а под старость некому будет кружку с водой подать. Ну, и решили они завести себе дитё. Ну, хоть какое. А как его завести, если по-нормальному, аж почти до сорока Маниных годков ничего не получалося? А тут вдруг Ваня и давай кожен день стараться: