Глава 1
Кофе был что надо. Не кислая бурда из вокзальной забегаловки, а
настоящий, крепкий, как удар под дых. Бургер — тоже что-то с
чем-то. Наконец-то нормальный кусок мяса, а не тот загадочный
продукт из привокзальной чебуречной, после которого еще полдня
гадаешь, какой породы была кошка. Я шел к этому всю свою жизнь в
сиротском приюте, вбивал это право в кулаки на тренировках в
академии — право просто сидеть в приличном месте и есть
человеческую еду.
Одиннадцать сорок пять. Часы на запястье — единственная дорогая
вещь, которую я себе позволил. Еще пятнадцать минут, и лейтенант
Александр Зверев должен явиться по месту службы. Звучит, черт
возьми. Пусть я и на гражданке, но погоны уже греют душу.
— Ваш счет. — Передо мной на стол опустилась папка.
Официантка. Миловидная, с россыпью веснушек на носу и упрямым
огоньком в глазах. Она искренне улыбалась, пока ее взгляд не упал
на мой рюкзак. Рукоять меча, обмотанная темной кожей, чуть
выглядывала наружу. Улыбка на ее лице дрогнула, девушка застыла на
полсекунды. Напряглась. Впрочем, тут же взяла себя в руки, забрала
протянутые купюры и, бросив короткое «спасибо», развернулась к
стойке.
Я усмехнулся. А девчонка ничего. Испугалась, но виду не подала.
Характер есть. Ведь дворянин имеет право на личное оружие, даже
такое экстравагантное, как меч. Все по закону, если только не
вздумаешь явиться с ним на прием к императору.
Да и кофейня, судя по карте, всего в двух кварталах от тридцать
второго отдела полиции. Определенно, надо будет заходить сюда
почаще.
Я сделал последний глоток, наслаждаясь моментом. Новая жизнь,
новое место… Столица империи как-никак.
Внезапно со стороны улицы донесся резкий, дребезжащий звук,
будто с грохотом смяли лист металла. Я поморщился. ДТП — дело
житейское. Но следом за грохотом раздался крик. А потом еще один. И
еще.
— А-а-а-а. У-у-у, — неслось с улицы.
Это уже не было похоже на аварию. Крики нарастали, сливаясь в
панический, многоголосый вой. В нем не было злости уличной драки
или испуганного визга ограбленной дамочки. В этих звуках плескался
липкий, животный ужас.
Я замер, вслушиваясь. И тут сквозь общий гвалт прорвался один
особенно пронзительный женский вопль — и резко оборвался.
Рюкзак одним плавным движением взлетел со стула на плечо, лямки
легли привычно и тяжело. Народ с непониманием уставился на улицу,
пытаясь понять, что там происходит.
