Светлой памяти Сергея Филимоновича Глазунова (26.12.1949 – 09.03.2007), русского, советского и российского журналиста-пахаря, основателя и главного редактора газеты «Опасная ставка» (1995 – 2001), где и были в своё время опубликованы некоторые фрагменты «разноцветных тетрадей».
Когда ты стоишь у голодной стены,
Когда вместо солнца сверкает петля.
Когда ты увидишь в своих глазах ночь,
Когда твои руки готовы к беде.
Юрий Шевчук,
«Предчувствие гражданской войны».
Я находилась в организации с синими, облупившимися стенами. И вдруг у меня началась рвота! За какие-то несколько минут из глотки вышел весь мой желудочно-кишечный тракт, а самым последним – кишечник в вишнёвой венозной крови. И я подумала: как же я теперь смогу жить без своей пищеварительной системы?
…Я проснулась. Какие же страшные у меня сны, – как и моя жизнь! Когда я оканчивала школу, то говорила себе перед засыпанием: пусть мне сегодня приснится что-нибудь ужасное, чтобы проснуться, понять, что это сон и обрадоваться!
1 февраля 1999, понедельник
Первый месяц года – всё! Ушёл в историю «сказочный месяц» январь. «Мы теряем лета наши, как звук».>1
Я начинаю очередную тетрадь. Я накупила их ещё в 1992 году в «Детском мире». «Канцелярский маньяк», говорила про меня Ириночка, эта благовоспитанная хамка.
А я просто, как и граф Алексей Николаевич Толстой, «люблю тетради».>2
Одиннадцать часов утра. Я сижу дома и рыдаю от горя и обиды. Я не смогла попасть к себе на работу, и это так гадко, так унизительно! Когда есть уберменши, а ты – унтерменш!>3
Ключи у меня отобрали перед самым Новым годом. Это всё из-за Летовой-старшей, да ещё и так совпало, что трёх ключей из комплекта на пятерых не хватало!
Гончарова сегодня не пришла, Шуткин на «совещании по химзаводу», Михаил Викторович ещё не приехал с работы, Лепёшка Коровья приползает (а точнее, притекает) обычно после обеда. Но я же не могу каждый раз бегать туда, как сучка!
И я поехала к Римме, родственнице.
Мой родной отец живёт в Мамонтовке, а Римма в Правде. Его адрес я знаю из судебных документов по разделу алиментов, её – из маминой красной записной книжки 70-80-х годов, где ничего нового так и не появляется.
Римма с моим отцом также не общаются.
Я ей, конечно, не нужна, хотя и больно это признать. Я утешаюсь, что мы видимся тайно.
