Равнина. Неизвестный год.
Ронан катит тележку с огромной книгой, Мария следует за ним. Она связана веревкой за ногу. Костер и тлеющие угли.
РОНАН. Здесь наше место для раздумий. Возьми и выпей что-нибудь для бодрости, и мрак уйдет.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ (дерзко). Из твоих рук мне пить?
РОНАН. Рабыни должны есть, и пить, и телом быть здоровы. (Дает бутыль). Вода не сделает тебя свободной, но даст надежду, приятный сон.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ (выбивает бутыль). Верни меня обратно в мои земли.
РОНАН. Не хочешь пить? Глупее самок не встречал! Как пожелаешь…
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. Я представляю ночь, когда тебя зачали, и вижу все возможные улыбки всех богов. А Трикстер ждет, когда придет момент, чтобы напомнить о твоём начале.
РОНАН. Ты шла весь путь, молчала о кровавых ранах на ногах, а когда воду пить я предлагаю, хочешь брызнуть в меня ядом? Вот ваша суть!
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. Рыцарь женщин не встречал! Тебе бы, вероятно, мальчиков в доспехах подавай.
РОНАН (грозит мечом). Место знай своё, рабыня! Начинаешь раздражать меня, когда нужно тишины немного.
Они садятся у костра, Ронан проверяет ключ на своей шее, Мария любуется книгой.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. Мы столько пересекли дорог, а ты не можешь вдруг представить, что острые мечи идут меня спасать?
РОНАН. Тебя бы там повесели, как ведьму. Красотой своей ненавистна для всех, кто пострадал в войне.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. И я должна всю красоту и молодость отдать тебе?
РОНАН. Я не прошу твоего тела, хоть и хороша собой. Я лишь прошу обычной помощи, что управительница дома может дать путнику после войны.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. Но ты не говоришь, куда идем мы. Зачем мы тащим книгу, когда свинья или кабан могли бы место там занять?
РОНАН. Слово есть та причина, что нас толкает босыми ногами по суровым дорогам.
МАРИЯ БАРДОВОЛОСАЯ. Тот говорит, кто носит башмаки?
РОНАН. Как мне говорить с тобой, когда всё жаждешь каждый раз раздор устроить? На западе бушует небо, а мы несем лекарство, чтоб буйство неба усмирить.
