Со всех сторон разносились взрывы. Запах пороха и крови завис в
воздухе. Мой энергетический барьер искрился от напряжения.
В нас непрерывно стреляли из вражеских танков. О барьер
взрывались артефактные заряды. Мне приходилось вливать в него
колоссальное количество энергии. У меня самого столько не было, а
потому я вложил в правую руку Кодекс Первого Императора. Мое тело
непрерывно поглощало энергию из реликвии.
Враг подходил к городу Нойхайм со всех сторон, часть моих людей
находились и там.
Ситуация накалялась с каждой минутой. Дым от взрывов заполонил
все вокруг, и мои танкисты только благодаря радарам видели врагов.
Мне же вовсе приходилось использовать магическое чутье. Это одна из
граней физического усиления, которую я развивал с самого детства.
Способность чувствовать врага на расстоянии.
Германцы сильно превосходили нас числом. Всех их силой победить
не получится. А потому придется действовать хитростью.
Вдруг в наушнике послышались помехи. Кто-то пытался заглушить
связь.
Я взглянул на коммуникатор на своей руке. Входящий вызов.
Значит, кто-то освободил для себя безопасный канал. Не хотел,
чтобы наши переговоры услышали посторонние.
Забавно выходит. Нахожусь в самом пекле битвы. Враги атакуют со
всех сторон. Почему бы не ответить на звонок? И правда.
Я взял трубку. И услышал насмешливый голос Эдмунда фон
Гогенберга:
– Сдавайся! Ты уже проиграл. К тому же, у меня есть приказ не
брать тебя живым. Но… есть нюанс! Если ты сдашься сам, то мы еще
можем договориться. А у Российской империи есть много чего, что она
может нам предложить.
В ответ я рассмеялся:
– Молодость всегда соседствует с глупостью.
Сказав это, я бросил трубку. Не стал дожидаться ответа. Нет у
меня сейчас времени на бессмысленные споры, которые ни к чему не
приведут. Мы это уже проходили с отцом Эдмунда.
Какими бы плохими не были последние императоры Российской
империи, никто из них никогда не сбегал и не показывал врагу спину.
Почему Эдмунд фон Гогенберг решил, что я стану первым из них?
Глупость. Другого объяснения у меня просто нет.
Хорошо еще, что Гриша не стал императором. А то он мог бы стать
первым.
Перестрелка продолжалась. Танк подо мной трясся в разные
стороны, ведя огонь из всех своих орудий.
Барьеры были построены таким образом, что мы могли атаковать
из-под них, а вот извне сюда ничего не могло проникнуть.
