Художник обложки Александра Викторовна Кохановская
Корректор Ольга Александровна Полтаранова
© Артем Октябрьский, 2021
ISBN 978-5-0050-5318-3 (т. 1)
ISBN 978-5-0050-5319-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Согласитесь, тяжелое чувство наступает, когда слышишь, что кто-то из знакомых умер, даже если просто знакомый, с которым ты встречался всего пару раз. Но что если гибнут все вокруг, и знакомые, и нет, и даже семья? Как выдержать все это? Ответ на этот вопрос вам никто не даст, вы его сами найдете, если конечно, переживете.
Я, а именно Артем Николаевич Севцов, родился в Белгороде, в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Мы с мамой, почти сразу после моего рождения переехали в Царицын, а через месяц город переименовали в Сталинград. Я старался не спрашивать, почему мы уехали. Для мамы эта тема была болезненной, и я не развязывал разговор об этом, хотя мама была не против рассказать мне о братьях, об отце. Отец был солдатом, вернее сапером, снимал мины, ставил мины, ремонтировал машины, танки. Он, по рассказам матери, был на Дальнем Востоке, аккурат во время пограничного конфликта на озере Хасан. Правда, где он сейчас сказать трудно, последний раз мама видела его перед отъездом, и однажды она вскользь сказала, что он тоже собирался уезжать из нашей квартиры в Белгороде.
Когда я был маленьким, со мной произошла одна история. К нам в город приехала делегация во главе со Сталиным. Ради такого ответственного события всем объявили выходной. Мы стояли с мамой на набережной, было много народу. Я хотел увидеть того, кого многие многие называли Отцом Народов, и которого те же многие и уважали. Уже тогда, в детстве, я внутри чувствовал особую важность этого человека, причем, важность его для людей и конкретно для меня. Какая может быть важность Генерального Секретаря ВКП (б) для ребенка, сказать трудно, но ощущение этой важности у меня уже было. Соответственно, когда делегация с товарищем Сталиным проходила по нашей набережной, я не мог удержаться от желания увидеть Отца Народов вживую. Под шумок, уже к концу торжества, я вырвался у матери из рук и побежал через толпу, крича: «Товарищ Сталин! Товарищ Сталин!». Я слышал, как все люди обращались к нему именно так, потому и решил, что именно так к нему и нужно обращаться. Когда я преодолел толпу, передо мной предстал высокого, как мне тогда казалось, роста грузин, пятидесяти лет, с густыми усами, в правой руке, согнутой почти под ровный угол, он сжимал трубку. Он был в красивом темно-зеленом кителе, темно синих штанах и сапогах, а его пышные волосы, зачесанные назад, тихонько колыхались по ветру. Таким я его тогда запомнил.
