На
входе стояла всё та же вечно улыбчивая бабулька, только в милом
пальтишко и платочке вокруг головы.
—
Ой, Мишенька, ты? Уже один? Такой взрослый…, - вздохнула она, - Как
же быстро растут внучата…
—
Это точно, - вздыхаю, - А вам не холодно?
— Да
я же магическая сущность, клон, - улыбнулась она.
—
Клон…, - пробубнил я, и оглянувшись, решился кое-что спросить, -
Бабуль, а вы можете… немного рассказать про вашу технику
клонирования? Не надо много! Просто скажите, как вы управляете и
как считываете информацию.
— Ну
у меня, тащем-то, дар. Коллективное сознание, милок. Сразу везде и
всюду, - улыбнулась она, - Но есть и такие же техники. Точно знаю
одного человека, кто ей владеет.
— А…
а кто?!
—
Хех, а тебе всё скажи, ушлый, - протянула она сморщенную ручку, -
Билетик, пожалуйста.
Я
вздыхаю, благодарю хоть за такой ответ и протягиваю билет. Значит,
коллективный разум, и ему можно научиться…
Чёрт, а может это и взять?! Вообще же
круто!
А не, стоп. Вдруг коллективный разум и
техника клонирования – две разные. Ща возьму коллективный, и до
клонов только через год доберусь. А пиздюлей мне отвешивать хотят
уже сейчас!
Ладно, подумаем.
Дай
бог вообще выбраться из Архива живым…
—
Чувствую, только ты один знатно порядил запасы билетов, -
улыбнулась она, открывая каменную дверь в башне.
— А
они конечны же, да?
—
Ага. Один билет – один проход. Потом сгорает. Так что – ты очень
дорогой мальчик во всех смыслах этого слова, ха-ха!
Я на
неё покосился.
Блин, хорошая бабка…
— А
вам дед не нужен? – спросил я, - Могу найти пару
вариантов…
—
Хех, не надо, есть уже. Он всё умереть хотел раньше, а как я
появилась в его жизни…, - тепло вздыхает она, - Ещё сильнее хочет.
Но не может, Порядком благословлённый. Умрёт только когда… да чёрт
его знает когда. Но он пытается!
Эх,
ну ладно, одной старой парочкой на моём счету меньше.
Блин, почему одних Порядок благословляет на
абсолютную удачу, других на бессмертие, а меня на помереть после
рождения! Скотина!
Мы с
бабулей заходим в каменную арку. Я чуть напрягаюсь, ступая в
каменный же коридор, но… проносит. Пока ничего. И моё хмурое лицо
заметить было нетрудно, отчего последовал закономерный заботливый
вопрос.
—
Чего такое, милок? Почему кукожишься как огурец?
—
Бабуль, а вы… говорили с Архивом?
И
она впервые хмурится, поворачиваясь на меня.
