Тряхнул рукой и сбросил последний пепел: сизая пыльца осела на
ковёр тонким слоем. Письмо лежало на коленях — плотная бумага с
тиснёным гербом. Взял его снова, пальцы ощутили шероховатую
поверхность. Печать ордена Амбиверы смотрела на меня красным
восковым глазом.
«Устранить... Во благо... Долг... Неизбежность... Срочность...»
— мелькали обрывки послания в голове.
Великий князь явно что-то задумал. Политическая игра?
Однозначно. Личная выгода? Безусловно. Мой интерес в этом?
Неочевиден, но точно есть.
Я мысленно вернулся к своему долгу ордену за спасение Сюсюкина.
Адвокат вытащил меня из нескольких серьёзных передряг, без него я
бы не получил автономию. Может, даже не дожил бы до сегодняшнего
дня.
Орден своё дело знает. Они всегда возвращают долги, теперь моя
очередь платить. Попросили бы меня сделать это раньше, скорее
всего, я бы отказался. А сейчас? Почему бы и нет. Потёр переносицу.
Теперь растворялся и сам конверт — бумага рассыпалась и чуть
вспыхивала.
— Что там написали? — спросил Ам.
Я повернулся к подростку. Он смотрел с детским любопытством.
— Чтобы я убил кое-кого, — хмыкнул.
Ам моргнул. Глаза загорелись хищным блеском.
— Я помогу! — выпалил он, подскакивая на месте. — Я быстро!
Разорву на куски!
Его пальцы согнулись, изображая когти. Почти увидел, как они
превращаются в смертоносные лезвия.
— Стоять! — оборвал этот энтузиазм. — Никаких самовольных
действий.
Ам сразу сник, опустил плечи, надул губы. Ладно, теперь всё.
— Мы отправляемся в Османскую империю, — сказал я.
Глаза его мгновенно загорелись снова, обида забыта в секунду.
Типичный подросток — эмоциональные качели.
— Путешествие! — обрадовался паренёк. — Увидим новые места?
Убьём новых врагов? Найдём мне самку? Хотя какую… Много, как у
тебя! Чтобы все за мной бегали, как за тобой.
Последний вопрос заставил поморщиться. Его одержимость «самками»
становится проблемой. С тех пор, как он принял человеческий облик,
гормоны бьют ключом. Хуже настоящего подростка.
— Никаких самок, — отрезал твёрдо. — Мы едем по делу.
Ам надулся, но спорить не стал. Пока…
Я скользнул взглядом по комнате. Фирата стояла у двери,
неподвижная, как статуя. Идеальное тело, смуглая кожа. Она смотрела
на меня... как Елена с Вероникой, как Лахтина. Этот взгляд, узнал
его сразу. Голод, жажда, инстинкты, требующие удовлетворения.
