[Москва, Храм Вечного Света,
посвящённый Айлин]
Владимир Трошин стоял на коленях
перед огромной крылатой статуей верховной богини. В просторном зале
раздавались шепотки: позади него множество простых служителей и
паладины молились богине — отдавали ей всю свою веру. Окружающий
одарённых ореол мягко мерцал, создавая мистическую атмосферу.
Некоторые закрыли глаза, другие
отдавались процессу, смотря на фрески со сценами создания мира и
битв со злом.
Однако сам архиепископ не мог
полностью сосредоточиться. Его разрывало чувство вины: уже полтора
месяца два архидемона бродят по священной земле и сеют скверну.
Огромное число жертв в Петербурге, едва отведённый колоссальный
удар по Российской Империи в Пскове.
Трудно было винить подчинённых:
Малфас оказался мастером пространства. К тому же как подобает
архидемону, умным и хитрым. Личность второго архидемона пока
установить вообще не удавалось: казалось его не было вовсе. Но
никто не смел и подумать о том, что богиня ошиблась или же приняла
за архидемона погибшего Ифрита, «всего лишь» высшего.
Ещё и требование освободить Ноктюрн…
Романовы просто не понимали и готовы были освободить лишь ещё
одного демона в обмен на сохранение разлома.
Архиепископ молил о помощи и
поддержке, о подсказке. И, казалось, получил её. Статую окружило
голубое мерцание. Он услышал усталый голос защитницы
человечества.
«Дети мои, зло не дремлет. Враг
развернул свою силу прямо в гноящейся ране прекрасного мира.
Алтайская Бездна, место сопряжения… готовьтесь, дети мои, зло
неистово рвётся на волю. Я верю в вас».
— Мы не поведём, — поклялся
архиепископ и поклонился, коснувшись лбом пола. Затем он встал и
повернулся к поднявшимся людям. — Доступным крыльям паладинов
немедленно окружить Алтайскую Бездну. Враг что-то ищет в
глубочайшем провале.
— Ваше высокопреосвященство, —
заговорила его помощница, женщина средних лет, в чьих глазах порой
вспыхивало голубое пламя. — Романовы собирались отправить свою
экспедицию. Вполне возможно, что зашли туда именно сейчас.
— Архидемон подменил одного из них?..
Или, скорее, подстерегал их, явив себя взору. Возжелал пустить
скверну в самое сердце Российской Империи, — архиепископ окинул
взглядом людей. — Это наш шанс искупить вину за недостаточное
усердие. Я лично отправляюсь туда.
