За 13 лет до провозглашения Империи
Алекс проснулся от звука падающей посуды и сонного ворчания отца.
Мелодичный звон разбившейся керамики разрезал утреннюю тишину их
скромного жилища подобно колокольному перезвону, возвещающему о
начале нового дня. Сквозь тонкие стены их квартиры на сорок третьем
уровне — достаточно высоко, чтобы не задыхаться от промышленных
испарений нижних ярусов, но недостаточно, чтобы наслаждаться чистым
воздухом элитных этажей — доносилось привычное утреннее бормотание
кухонного дроида K-7PO и раздраженные вздохи матери.
Воздух в комнате был пропитан знакомым букетом ароматов:
металлической пылью, которая неизменно проникала через
вентиляционные решетки, слабым запахом озона от работающих
репульсорлифтов и едва уловимым благоуханием синтетического кофе,
который K-7PO безуспешно пытался приготовить уже который день
подряд. За окном, словно гигантские металлические стрекозы,
проносились спидеры, их двигатели издавали протяжное гудение,
сливающееся в единую симфонию пробуждающегося Корелльского
мегаполиса.
— Опять этот железный идиот что-то напортачил, — донесся усталый
голос Кейрона Коррена, инженера второго класса Корелльских верфей,
человека, чьи руки вечно пахли машинным маслом и гиперматерией, а
глаза хранили отблеск далеких звезд, которые он помогал покорять,
собирая корабли для Республиканского флота. — Лира, а давай уже
купим нормального дроида? Этому сила знает сколько лет, он совсем
сбрендил.
Мальчик потянулся под тонким терморегулирующим одеялом, зевнул,
вдыхая утренний воздух, и вдруг нахмурился. Что-то в словах отца
показалось ему странным, словно диссонанс в привычной мелодии.
"Дроид сбрендил"... но почему? Ведь дроиды же умные, они должны
понимать, что делают? Разве машина, способная говорить, шутить и
даже проявлять что-то похожее на заботу, может просто
"сбрендить"?
— Алекс! Завтракать! — крикнула мать, и в ее голосе слышалась та
особая нотка утренней спешки, знакомая каждому жителю трудового
квартала.
Он поднялся с постели, ощущая прохладу металлического пола под
босыми ногами, натянул домашнюю одежду из мягкой синтетической
ткани и побрел на кухню, минуя узкий коридор, стены которого были
украшены голографическими снимками семьи и видами далеких миров,
которые они никогда не посетят.
