1. Пролог
— Милый, как ты? — обеспокоенно и нежно спрашивает Вера.
В ответ тишина.
Я через закрытую дверь чувствую раздражение Гордея, а сама я делаю медленный выдох.
Мою душу вместе внутренностями будто выморозили изнутри.
— Гордей… Я рядом…
И я захожу в библиотеку, решительно распахнув дверь.
Потому что имею право и не собираюсь я убегать сейчас в слезах, подслушав разговор моего мужа и его любовницы.
Гордей сидит в кресле и опять курит, гипнотизируя струйки дыма. На подлокотнике сидит Верочка, его бывшая одноклассница и по совместительству старший маркетолог в его компании.
Вглядывается в его безучастное лицо и держит за руку.
— Это уже наглость, — усмехаюсь я.
Гордей совершенно не реагирует на мое замечание, да и на бледное лицо Веры тоже.
— Я пришла высказать свои соболезнования, — Вера встает и поправляет узкое черное платье с непростительно глубоким для похорон декольте. Ее сиськи вот-вот выскочат, а родинка на правом полушарии привлекает даже мое внимание. — Такая трагедия…
— Тебя тут не должно быть, — сжимаю ручку двери. — Как у тебя совести хватило…
— Уходи, Ляль, — Гордей подается вперед, тушит окурок в пепельнице и опять тянется к пачке сигарет. — Я скоро вернусь.
Над его головой плывет прозрачное полотно дыма, а я все стою и смотрю на Веру, которую я бы укутала в простынь, чтобы спрятать ее сиськи.
— Мне повторить? — переводит на меня взгляд и сует в зубы сигарету.
Вера протягивает ему зажигалку, которую он небрежно выхватывает из ее пальцев.
Я ни разу не видела его таким, будто в моего мужа вселился кто-то иной. Кто-то очень опасный и на грани психопатии.
Он сидит спиной к окнам, и солнечный свет будто вырезал его из реальности инфернальным чудовищем. Лицо в тени. Щелкает зажигалка.
Огонек освещает его лицо оранжевыми бликами. Подкуривает сигарету неглубокими вдохами, глядя на меня исподлобья, и усмехается.
Вера возвращается к нему на подлокотник и печально вздыхает.
— Я сейчас спущусь, дорогая, — сколько мерзлоты в его словах сейчас. Огонек потухает, и он раздраженно откидывает зажигалку на столик. — И дверь за собой закрой.
— Ты должна уйти, — поскрипываю зубами в бессилии перед Верой, — это неуважительно к нашей семье, — перевожу взгляд на Гордея, — или мне позвать наших детей, чтобы ты их познакомил со своей потаскухой?
