Так, выход из комнаты оказался не таким уж и сложным. Я
осторожно приоткрыл дверь — коридор был пуст. Только тусклые
светильники на стенах отбрасывали длинные тени, создавая идеальную
атмосферу для съемок дешевого фильма ужасов. Не хватало только
бодрой шпионской музыки и маньяка с ножом. Хотя, судя по
гостеприимству Кайловых, маньяк мог появиться в любую секунду.
«Алиса, разведка», — мысленно скомандовал я. — Проверь, нет ли
за углом засады из боевых горничных-садисток или дворецкого с
дробовиком».
Голограмма моей ИИ-спутницы мелькнула мимо моего плеча и исчезла
за дверью. Через пару секунд она вернулась, зависнув передо мной с
серьезным видом.
«Коридор чист на десять метров вперед. Дальше поворот налево.
Есть один патрульный дрон, медленно плывет в нашу сторону, похож на
летающую кастрюлю с красным глазом. И датчики движения через каждые
пять метров. Стандартный набор параноика».
«Летающая кастрюля? Серьезно? У них что, бюджет на нормальную
охрану закончился?» — удивился я.
«Видимо, все деньги ушли на золотые унитазы и безвкусный ковер с
леопардами, — фыркнула она. — Прячься вон в той нише, быстро! Злая
кастрюля приближается!»
Я кабанчиком метнулся в неглубокое углубление в стене, удачно
замаскированное какой-то увядшей пальмой в кадке. Едва успел
замереть и втянуть живот, как мимо проплыл тот самый серебристый
диск, тихо жужжа и лениво сканируя пространство красным лучом.
Проплыл и скрылся за поворотом. Робот-уборщик с функцией расстрела
незваных гостей. Мило.
«Чисто, — шепотом сообщила Алиса. — Но не расслабляйся. Идем
налево. Там будет дверь с электронным замком. Пф-ф, древний хлам
второго поколения. Я его открою быстрее, чем ты сможешь вспомнить,
как зовут твоего соседа».
«Серёга», — автоматически ответил я.
«Неважно. Пошли!»
Мы двинулись вперед, стараясь не шуметь. Шаги гулко отдавались в
тишине коридора. Дойдя до двери, я замер. Алиса нахмурилась, и
раздался тихий щелчок.
«Готово. Замок уровня 'бабушкина калитка' взломан», — гордо
заявила она.
Мы оказались в следующем коридоре. Этот был шире, и на стенах
висели картины. Унылые пейзажи с оленями, от которых хотелось
плакать, и натюрморты с гниющими фруктами. У Кайловых явно было
своеобразное представление о прекрасном. Возможно, гнилые фрукты
символизировали их прогнившие души? Или просто художник был
пьян.
