Выживай!

— Мне кажется ты не туда свернул, — уже не в первый раз повторяет Валера, вертя в руках смартфон со включенным навигатором. — Блин, последние десять минут он наше местоположение вообще не видит.

— Я же сказал тебе, что помню дорогу. Сиди спокойно, издёргался весь. Ещё пара минут подобной возни и я сам начну сомневаться. — Водитель сбрасывает скорость, стараясь не пропустить поворот.

В машине четверо мужчин. Впервые они встретились почти двадцать лет назад, попав на один поток технического университета. После первых двух лет обучения половину студентов отсеяли, и вся четвёрка оказалась в одной группе. С тех пор до самого конца они держались заодно, а после получения дипломов поддерживали связь лишь звонками и видеочатами. Несмотря на, казалось бы, жёсткий университетский отбор, инженером никто из них так и не стал. Кореец Ким Дэ Хун, которого остальные по привычке называли просто «Хун» был единственным, кто в настоящий момент был хоть как-то связан с техникой, да и тот работал простым аналитиком в интернет-магазине женского нижнего белья.

— Хун, может ты настроишь? — Валера поворачивается к приятелю и протягивает ему телефон. — Это Самсунг, у тебя получится. Всё-таки вы земляки.

— У меня тоже не ловит, — качает головой Хун. Он уже отвык от подобных подколок. Ему кажется, что они должны были закончиться в те далёкие времена, когда студенты проводили почти всё свободное время вместе.

— Ну а ты чего пригорюнился, Ситин? — смеётся Валера и переводит взгляд на соседа Хуна. — У тебя тоже не ловит или ты даже телефон не доставал? Всё на нас надеешься?

— Валера, смотри вперёд, шею свернёшь. Меня так укачало, что изнутри сейчас кое-что выйдет. А ты как раз передо мной сидишь. Костиньо, долго ещё? — Саша Ситин щурится и старается смотреть на горизонт. Говорят, что, когда укачивает надо смотреть вдаль, это помогает расслабиться и тошнота отступает.

— Недолго. Приехали почти. Потерпите, господа, осталось всего ничего.

Водитель и инициатор поездки Костя Романов напряжённо всматривается в кусты по правую сторону дороги. «Костиньо». Давно же его никто так не звал. В прежние годы его, напротив, обзывали, как угодно, но только не Костей: «Констиньо», «Костич», «Костебль», «Костыль» и ещё десятки вариаций, зависящих лишь от фантазии и настроения приятелей.