История о зубах, детской коляске и о фонарях, горящих в
осенней ночи.
Часть первая. По следу укусов.
Глава 1. «Д-об-ИК» превращается в «Д-об-УК».
Мерзкое хихиканье.
Как будто кто-то раз за разом взводит
мышеловку: пружинка скрипит, но скобу не цепляют на крючок, а
вместо этого отводят обратно – и все повторяется…
Констебль Хоппер нахмурил брови,
выдвинул квадратный синий подбородок, состроил «злые» глаза и
обернулся.
– Кто хихикал?! – грозно проговорил
он, положив ладонь на рукоять дубинки.
Ответом ему было лишь недоуменное
пожимание плечами парочки прохожих.
Профессиональным взглядом окинув
улицу, уже и сам Хоппер пожал плечами – улица строила из себя
молчунью и признаваться не торопилась. Она вообще сейчас скрывала
все, что только можно скрыть: грязно-серая мгла затянула вывески,
задрапировала стены домов, облачила в мятые рваные костюмы фонарные
столбы и гидранты. Знакомая часть города из-за тумана казалась
чужой: что это за лавка? что написано на указателе? куда ведет тот
переулок? или там нет никакого переулка?
Прохожие были под стать улице –
хмурые человекоподобные клочья тумана в серых и бурых пальто, с
полустертыми лицами, бредущие куда-то с такой натугой, что
почти-почти слышится скрежет ржавых суставов.
«Кто же хихикал?» – спросил себя
констебль.
Непочтительным задирой мог оказаться
кто угодно: к представителям закона в Саквояжне отношение преступно
пренебрежительное. Это была старуха в длинной волочащейся по
брусчатке шали и в крошечных защитных очках? Или странный тип с
миниатюрным домом в руках? А быть может, джентльмен в цилиндре,
безуспешно пытающийся запустить заклинивший антитуманный
зонтик?
Понять было невозможно.
– Вот и нечего… – начал Хоппер, а
затем просто развернулся и продолжил путь.
Антитуманного зонтика у него не было
– такие зонтики констеблям не полагались. Впрочем, Хоппер не боялся
заблудиться – дорогу он прекрасно знал. Обычно он правда
преодолевал эти улицы на своем служебном самокате, но сейчас
самокат грустно стоял во дворе Дома-с-синей-крышей, прикованный
цепью к столбу.
Сожаления о самокате вызвали и прочие
неприятные мысли.
Утро не задалось с самого начала.
Проснулся Хоппер мало того, что от кошмара (ему снилось, что он
тонет в очень глубокой тарелке супа), так еще и в гардеробе. Снова
в этом проклятом гардеробе! Пытаясь из него выбраться, он начихался
от нафталина и сломал дверцу. Затем он поссорился с сестрой: Лиззи
была не в настроении и приготовила на завтрак отвратительные
печеные груши, хотя знала, что брат их ненавидит всей душой. Потом
Хоппер долго не мог найти свой шлем, который в итоге нашелся… в
дымоходе. Следом споткнулся о громадный водолазный шлем в прихожей
и уже в десятый раз пообещал себе наконец от него избавиться. Ну и
перед выходом из дома снова поссорился с Лиззи: ускользнуть, не
надев колючий шарф, который она ему связала, не удалось.
