Охота на Волколака

1. Пролог

Мишка Осипов, известный в воровском миру славного города Китежа как Лапоть, пнул носком рваного сапога жирную черную крысу.

А нечего в поздний час дорогу добрым людям перебегать.

Признаться, так себе повод. Добрым, Мишка может и был, однако столь глубоко в душе, что и не разглядеть за хитрыми очами. К тому же, это еще как посмотреть, кто у кого на пути встал.

Крыса взвизгнула, да убежала по своим крысиным делам. А Лапоть остался подпирать кирпичную стену доходного дома на Прошкина. Ладони под мышками грел, кутаясь в потертую шинельку, с чужого плеча.

Зябко. Метель того и гляди разгуляется.

Спрятаться бы где, переждать. Да только четыре «красненьких» [1] и одна «синенькая», [2] шибко грели Мишкин карман. Мысли заманчивые покоя не давали.

Куда податься честному вору, ныне сменившему стезю рыболова [3] на престижную - голубятника? [4]

В кабак на Стольской, в коем сегодня сам Игла с цыганами песни распевал? Приказать подать графинчик водки, блины с закусками. Угостить лихой люд. Авось заметит Игла, под крыло к себе возьмет. Всяко лучше, чем в ночлежке ютиться. Где либо клопы до смерти закусают, либо, не ровен час, пером в бок…

Али на Балагуниху свернуть? Нет. Там дружки из прошлой жизни, в кою Лапоть больше ни ногой.

Пальцы нащупали теплые бумажки. Сердце радостно помчалось вскачь. Столько рубликов дотоле в глаза не видывал. А нонче все свое.

Решено. На Стольскую, к Игле. Потратится изрядно, да и бог с ним. Глядишь, не убудет.

От Прошкина идти всего ничего. Кругом ни души. Оно и к лучшему. Занесенная снегом улица была узкой, как сточная канава. Фонари не горят. Их меняли, пытались чинить. Но Мишкина братия снова била почем зря. В темноте оно всяко проще чистить чужие карманы.

Откуда ни возьмись, дорогу заступила могучая фигура. Пришлось задрать голову, дабы увидеть, кто такой смелый.

– Гляди, куда прешь, малахольный!

– Лапоть? – голос не людской, а будто звериный.

Сверкнувшие зубы показались Мишке дюже острыми, длинными. Холодок нервный по позвоночнику прошел. Струхнул он не слабо. Сжал шило, что завсегда держал в кармане. Отошел на шаг.

– Ежели и так, тебе какая забота?

Незнакомец сверкнул жуткой улыбкой, более напоминавшей волчий оскал.

– Нашелся.

Тяжелые руки сжали Мишкины плечи. Тишину ночи нарушил глухой хруст.

Вскрикнув от боли, Лапоть сумел вырваться. Побежал, надеясь спрятаться в ближайшей подворотне. Но от судьбы, какой бы ты не был удачливый и верткий, разве ж удерешь?