Глава 1
Неожиданный приезд
В конце марта, влажным пасмурным вечером, когда Ожогин с Чардыниным сидели за чаем на террасе, послышался шорох шин по гравию подъездной аллеи, два раза квакнул клаксон, и тут же раздался громкий недовольный голос.
– Туда неси, черт неповоротливый! Во флигель! Да не урони!
Ожогин с Чардыниным переглянулись.
– Хозяйка! – шепнул Ожогин.
Тут же на пороге, обмахиваясь платком, появилась Нина Петровна Зарецкая. Ожогин с Чардыниным встали.
– Ну, здравствуйте, дачники! – басом сказала Зарецкая, протягивая одну руку для поцелуя Ожогину, а другую – Чардынину. – Как вам в моих пенатах? – Она уселась на стул и с облегчением перевела дух. – Устала. Не знаю, как и добралась. Жарко тут у вас.
– Чаю? – предложил Чардынин.
Ожогин молчал, прикидывая, как отразится на их устоявшейся жизни столь внезапное появление хозяйки дачи. Час назад он вернулся со съемочной площадки – ездил в горы, где был разбит лагерь группы новой ковбойской серии «Прикованные к седлу». Поездка обещала всяческие приятности. Съемки проходили гладко, без скандалов. Режиссер и оператор милейшими были людьми. Место красивейшее – лощина меж двух горных хребтов. Можно было бы в принципе и не ехать, но Ожогин давно положил себе за правило время от времени навещать экспедиции пусть с формальной, но инспекцией. Чтобы народ не расслаблялся. На этот раз он предвкушал неспешную, необязательную болтовню с режиссером за бутылочкой массандровского портвейна, которую прихватил с собой, съемочную суету за которой любил наблюдать, ну и на десерт – катание на лошадях. Хотелось размяться на свежем воздухе.
Так и вышло. Ожогин был доволен путешествием. В большом брезентовом шатре, служившем столовой и местом общего сбора группы, за длинным дощатым столом, прихлебывая терпкий напиток, янтарной слезой дрожащий в стаканах, он слушал байки режиссера о контрабанде, которая идет в Ялту из Турции, и это навело его на кое-какие мысли по поводу закупки дешевой пленки. Потом для него оседлали каурую лошадку, и, вскочив в седло, он с наслаждением ощутил вновь – когда-то частенько захаживал в московский Манеж, однако, давно это было! – как тело следует ритмичным движениям лошади и полностью отдается этому ритму, как будто забыв о себе, о собственном кровообращении и дыхании и став частью единого организма, в котором животное главнее человека. Мышцы сладко покалывало, но сторонним – ироничным – взглядом он, посмеиваясь, видел нелепость своей фигуры, облаченной в строгий городской костюм и бутафорские ковбойские сапоги со шпорами, снятые со статиста. Потом он кормил каурую горбушкой хлеба с солью, и она ласково тыкалась в его ладонь мягкой бархатной мордой. В общем, день прошел прекрасно. И уехал не поздно – вечером можно было еще поработать. А вот поди ж ты! Надо было вляпаться в эту лужу!