Рампа грузового Ан-22 медленно
опускалась на бетон кабульского аэродрома, впуская знойный воздух в
грузовую кабину. Отбросив последние остатки сна, поднялся на ноги и
проследовал на выход.
Я медленно спускался по
металлической, чуть вибрировавшей, поверхности. Столица Афганистана
встречала духотой и палящим солнцем. Сухой, выжженный воздух
обрушился моментально. Ощущение было такое, будто я вошёл в цех
термической обработки.
Спустившись на бетон, я
остановился у подножия рампы и огляделся.
— С прибытием! — прошёл мимо
меня один из членов экипажа «Антея».
— Благодарю за
доставку.
— Да не за что. Ждём на
обратном рейсе.
Рядом, метрах в пятидесяти,
стояли «вертушки» Ми-24, прикрывавшие нашу посадку. На фоне
бледного неба всё ещё таяли полосы отстрелянных тепловых
ловушек.
Справа шла погрузка. Несколько
солдат поднимали в грузовой отсек Ан-12 деревянный ящик. Несли
осторожно, как стекло. Перед самолётом стояла «шишига», в кузове
которой было ещё два подобных ящика с фанерными
крышками.
На каждом написаны фамилии.
Чернила выцвели от жары.
Рядом стоял офицер и курил,
рукой в виде козырька прикрывая лицо от прямых солнечных
лучей.
— Вроде войны нет… — покачал я
головой, наблюдая, как на Родину отправляют погибших
ребят.
Как я понял, активная фаза
Афганской войны закончилась. Однако Советский Союз полностью Афган
не покинул. Так что редкие, но потери всё же есть.
На фоне погибших диссонировала
очередь к открытому Ан-26, растянувшаяся в тени технического
ангара. Там загружались «дембеля» в новенькой форме с
дипломатами.
Пацаны никуда не спешили,
улыбались и ждали, когда самолёт полетит домой.
Пара солдат с автоматами
подошли к рампе. Один из них бросил на меня любопытный
взгляд.
— Журналист? — коротко спросил
он, замедляя шаг.
— Карелин. Газета
«Правда».
Солдат кивнул и пожал мне руку
— крепко, по-военному.
— Сейчас за вами дежурная
машина подъедет.
— Где ждать? — уточнил
я.
— Вон там, — солдатик указал
он на низкое бетонное строение с облупленной белой краской и флагом
с серпом и молотом. — Там если что подскажут.
— Проводить? — спросил второй
солдат.
— Сам дойду, спасибо,
мужики.
Я двинулся в сторону здания с
флагом. Бетон был раскалён настолько, что казался мягким. Ощущение
было такое, что я иду по раскалённому противню.
Добравшись до здания, я открыл
скрипучую дверь и вошёл в прохладный холл. Почти сразу на входе
стоял стол, за которым сидел дежурный с бурым загаром.
