Когда-то, так судьбой предрешено,
Прекрасной осенью мы встретились с тобою.
Вдвоем тепло нам было и светло,
В душе цвела весна, воспетая любовью!
Отведать чашу искушений, горя и обид
Не раз в пути совместном предстояло.
Промчались годы, и снегирь за окнами сидит,
И солнце землю согревает так устало.
Князь тьмы в восторг приходит от того,
Что помешать игре его не в силах люди.
Но вспомни; что возлюбит Бог того,
Кто сам, как самого себя – весь мир полюбит!
Не может дождик литься каждый день,
Засветит солнце, мы о холоде забудем.
Ты будь со мной, в судьбу, пожалуйста, поверь.
Что не сбылось, пусть у детей прибудет.
С поры той встречи, пролетел не малый срок.
Уже внучата на свет Божий народились.
И золотые локоны твоих волос,
Давным-давно рекою лет осеребрились.
Седой и я, родная. Ну, чего скрывать:
Расплата за любовь, досталась нам обоим.
Прочь все невзгоды! Повернется время вспять.
Ты будь со мной, любимая, всего лишь будь со мною…
(Отрывок из поэмы неизвестного поэта Кассии.)
За окном светило яркое полуденное солнце. Глядя на придворцовый сад, на его зеленеющие лужайки, фонтаны, увенчанные статуями давно канувших в Лету правителей Кассии, верховный жрец пребывал в тягостном раздумье. Прощальная песня, которой провожают в последний путь умерших родственников, никак не покидала его, назойливо звуча в голове вновь и вновь. Перед глазами прокручивалась история планеты: от зарождения жизни до наступления золотой эры кассийцев, устремившихся в космос. Планета доживала последние недели, а может быть и дни. Доклады ученых не оставляли надежды: вскоре должна разразиться катастрофа.
"Все мы надеялись, что это нас не коснется" – думал Владыка, – "что эту проблему решать не нам, а нашим потомкам. Но нет. – Боги распорядились иначе".
Сделав огромное усилие, он взял себя в руки и, подойдя к зеркалу, придирчиво оглядел себя. Вот он последний верховный жрец, Богом избранного народа Кассии: волосы слегка тронутые сединой, чуть впалые щеки и нос с горбинкой придавали чертам лица, аскетическое выражение и скрывали истинный возраст. Если бы не морщинки возле усталых глаз, сам бы не поверил, что он самый старый правитель за всю историю планеты. Шутка ли, ему целых пятьсот с хвостиком лет и уже тридцать лет как он бессменный Владыка. Поправив на плече плащ верховного жреца из белой ткани, усеянной золотыми звездами и придав лицу бесстрастное выражение, он направился к двери.
