Сознание возвращалось постепенно, медленными толчками
высвобождая мозг из потустороннего небытия. Онемевшее тело
становилось осязаемым — так, наверное, чувствуют себя звери,
просыпаясь после зимней спячки.
Первым вернулся слух. Откуда-то сверху донесся смутно знакомый
звук. Что-то опасное и тревожное, вызывающее страх.
В висках запульсировала тупая боль.
Звук нарастал. Страшно хотелось пить. В яме было сумрачно. Края
неровной поверхности едва различались в тумане. Земля подрагивала.
При каждой её вибрации с верхних рваных краёв стекали ручейки
жидких тонких оползней. Уже через несколько минут образовалась
довольно приличная лужа, настолько противная своим месивом, что
пришлось осторожно передвинуться в сторону.
В следующую секунду слух уловил отдалённую канонаду.
Я потряс головой.
«Откуда здесь артиллерия? — пронеслось в мозгу. — Где я? Почему
сейчас вечерний сумрак, когда должна быть ночь? Куда делась
лаборатория, технический цех, барокамера? И, наконец, чёрт возьми,
что это за яма? Как я в ней оказался, и почему залпы орудий»?
Вереница вопросов пролетела в мозгу, так и оставшись без
ответов. Но кое-как мне удалось взять себя в руки и
успокоиться.
— Кхрр-ы-ыы… — из груди вырвался кашель. Вязкая слюна сползла по
подбородку.
Одежда была на месте, не порванная, если не считать нескольких
грязных пятен.
БА-ААМ! БАУ-УМ!
Снова где-то взрывы. И, похоже, приближаются. Что за чёрт!
При каждом отдаленном грохоте земля вздрагивала, и кашеобразная
жижа приходила в движение.
Протерев глаза, я, наконец, смог что-то разглядеть у
противоположного края ямы.
Разглядел, — и тут же отпрянул, больно ударившись о вывороченный
корень какого-то деревца.
— Что за… кхрр-ы-ыы… за хрень?
Напротив, присыпанное землёй, в немыслимой изувеченной позе,
лежало тело. А точнее, не тело, а только его половина: ниже
поясницы ничего не существовало — лишь куски вывернутых наружу
внутренностей, да месиво раздробленных костей. Они когда-то были
ногами.
— О-ох! — меня вырвало прямо под себя. Только теперь, после
прочистки желудка, я, наконец, начал улавливать и запах:
тошнотворный, сладковатый, с привкусом горелого мяса. Этот запах,
казалось, шёл отовсюду. То, что эта яма представляла воронку, я
теперь не сомневался. Превозмогая тошноту, придвинулся вперёд,
чтобы лучше разглядеть то, что лежало в развороченной земле.
