В далёком уральском посёлке наступало раннее утро. Густой туман полз над Камой, принимая разнообразные очертания. На горе возвышался старинный собор Рождества Богородицы. Над его куполом, поблёскивающим позолоченным шаром и крестом, низко нависали облака. Казалось, что, растворяясь, они принимали облик самой Богородицы.
Эрик Робертович любовался этим великолепием, стоя на берегу, и не верил, что наконец-то добрался до этих заветных мест, о которых ему не раз рассказывал его прадед и посетить которые также мечтал его отец. Их рассказы воспринимались юным Эриком как захватывающая сказка.
Сказка начиналась, как все сказки, словами:
Давным-давно, во времена Петра I, когда по Уралу бродили разбойничьи шайки, состоявшие из беглых крестьян и каторжников, приехали в эти места посланники купца Григория Строганова, которому присваивалось право на владение этими землями. Впоследствии сын его, Николай Григорьевич, построил плотину и завод. Но чтобы построить завод в условиях бесконечных угроз разбоя, а также для укрепления веры в дела «птенцов Петровых», начали строить деревянный собор Рождества Богородицы – удивительной красоты и полный тайн. Одним из посвящённых в тайны строительства был пращур Эрика Робертовича Полякова, помощник итальянского архитектора отрок Казимир. Послушный и усердный подмастерье пользовался полным доверием итальянца Паоло Лабади.
Паоло поклонялся таланту архитектора Микеланджело, воплощённому в соборе Св. Петра, и пытался совместить его идеи с русским стилем. Собор получился небольшой по столичным меркам, но величественный: с центральным куполом и колоннами, с боковыми порталами и центральным портиком. Крепкие стены обеспечивали защиту всем укрывшимся в храме в случае налёта разбойников. Но всё это Паоло казалось недостаточным. Согласно практике строительства укреплений, кроме надёжных стен создавались и подземные ходы-лабиринты, выходившие далеко за пределы стен. Такое же строительство организовал архитектор под собором. Мастер фортификационного дела, Паоло Лабади знал секреты строительства подземных ходов: в его роду были архитекторы, некоторые из них даже участвовали в создании хранилищ и лабиринтов под Московским кремлём во времена Ивана Грозного. И тогда было смутное время, требующее особых ухищрений и осторожности. Приехав в Москву, Паоло проникся величием православных храмов, красотой богослужения и искренностью веры. Вскоре он и сам из католичества перешёл в православие, которое считал отныне самой правильной верой, но главное, что привлекло архитектора в православии – это безграничное выражение веры в делах и в постройке храмов.
