Пятидесятница (день Святой Троицы) и сошествие Святого Духа. Антология святоотеческих проповедей

В ряду других годичных православных праздников Пятидесятница, отмечаемая на пятидесятый день после Пасхи, – один из самых значимых, важных. День Святой Троицы, как его еще именуют, – радостное торжество начала лета. Для христиан этот день особый, не похожий ни на один другой в церковном году: и по необычному уставу богослужения, и по включенным в службу удивительным молитвам со всеобщим преклонением коленей, и по неожиданно меняющемуся облику как внутреннего убранства храмов, так и домов верующих. В этот день православные церкви и христианские жилища наполнены зелеными ветвями березок, полы храмов устилаются ярким травяным ковром, иконы украшаются цветами. Кажется, что сама природа – в ее еще свежем июньском великолепии – приходит поклониться своему Творцу и Создателю: Богу Троице.

Некоторые из пребывающих «вне церковных стен» склонны видеть в этом обычае лишь наследие древнеславянских языческих праздников. Однако смысл этой, бесспорно именно народной, традиции куда значительней и глубже, чем просто символическое жертвоприношение Богу Христиане, украшая таким образом свои церкви и дома, вспоминают отнюдь не о языческих славянских корнях, но совсем об ином: по существующему преданию, именно так некогда выглядела иерусалимская горница, в которой собрались на ветхозаветный праздник Пятидесятницы апостолы.

Событие, которое здесь вспоминается, – сошествие Святого Духа в виде огненных языков на находившихся в Иерусалиме, в небольшой горнице, апостолов. В соответствии с рассказом священной истории произошло это на десятый день по Вознесении Господа, когда апостолы сошлись, чтобы исполнить древние иудейские церковные обычаи, пребывая, по словам новозаветного текста, единодушно вместе (Деян. 2: 1). И вот весь дом вдруг наполнился странным шумом, похожим на шум сильного ветра, а затем с Небес на каждого из них спустились пламенеющие огненные языки. Тотчас же апостолы почувствовали, что на них сошла благодать Святого Духа, и из их уст полилась странная, прежде незнакомая даже им самим речь – они вдруг начали говорить на языках тех народов, что населяли в ту пору пределы Римской империи.