Мальчику Мише набежало уже двадцать пять годиков. Умом блистал всегда: первое место на олимпиадах по физике, конкурсах вокала районного масштаба, а потом ещё с лёгкостью закончил пермским университет с отличием. За годы учёбы зарекомендовал себя как общественник: фестивали, летние лагеря. Так и остался в университете. Мама и бабушка гордились до безумия: «Наш Мишенька поступил в аспирантуру! Будущий профессор!». Былые успехи в альма-матер не забыли. Диванного ребёнка попросили в ряды вожатых в алтайский лагерь «Каруселька», на лето. Несмотря на название, смену обещали из ребят старших классов.
Бабушкины пироги заняли обязательное место в рюкзаке аспиранта, возражения не приветствовались. Здоровому ребёнку под метр восемьдесят дали расширенную инструкцию по правильному поведению в лесу и его окрестностях. Мама плакала на перроне. Было очевидно, что парня в своё время не отдали в армию.
Без опеки семьи Михаил преображался до неузнаваемости. Становился взрослым и рассудительным.
В поезде завязались беседы с самими разными персонами, которые в целом создавали классический сатирический театр: дед и его деревенская провизия – картошечка, яички, лук, вечно пьяный мужик на боковушке, женщина с крикливыми и бегающими детьми. Дима сразу выделился на общем фоне, потому что заявил, что тоже едет в лагерь «Каруселька». Дальнейшие разговоры исключительно строились на данной теме. Миша удивлялся, почему Дима отсутствовал на собрании вожатых перед отправкой. Конечно же нашлась уважительная причина: Дима нагуливал опыт, за это время успел побывать ещё и в Орлёнке.
Игры в карты, задушевные разговоры заметно отвлекли и дни пролетели незаметно.
Барнаул встретил теплой солнечной погодой. Из поезда новые друзья направились на автовокзал, прикупили билеты и спустя тридцать минут уже тряслись в «газели».
Миша всегда становился настороженным к окружающим, когда забирался слишком далеко от дома. Пассажиры не вселяли доверия, а, возможно, что бабушкины пирожки съедены, а опеки давно хочется. Кто его знает…
Сельский автобус делал частые остановки. И на борт поднималась разнообразная публика. Уже перед самым выходом, на предпоследней остановке заскочила рыжая красотка, растерянная и уставшая. Миша решил, что можно и приударить за девушкой. Он верил в успех, несмотря на то, что весь его внешний вид кричал о бесполезности действий в этом направлении: старые очки с душкой, обмотанной изолентой, прыщавое лицо с ямками, словно он переболел оспой, горбатый нос.
