"Мы наш, мы новый... - 1"

Нашим отцам и дедам, защищавшим Родину – посвящается

…Поезд не опаздывал и не спешил, он просто двигался, как попало. Когда путь освобождался от товарняков и военных эшелонов, он одним рывком проскакивал до следующего переезда, чтобы вновь остановиться и пропускать очередные бесконечные составы.

Россия мало напоминала страну, из которой я уезжал более двадцати лет назад. Из маленького буржуазного мирка пульмановского вагона, я наблюдал как за окном пробегали превратившиеся в пустыри поля, покосившиеся столбы, разрушенные и частично сожженные деревни.

На станциях было не продохнуть, такого количества нищих попрошаек я никогда не видел. Женщины с потухшими глазами прижимающие к себе слабо попискивающих младенцев, наглые бесшабашно весёлые беспризорники, с неожиданным озорством исполняющие похабные куплеты, испуганные барышни, умирающие от голода и не решающиеся протянуть руку, все они страшно раздражали потомственных нищих, которые с ненавистью смотрели на конкурентов. И все они жались к стихийно собиравшимся у стен вокзалов базарам. Здесь продавалось всё: начиная от старого жёлтого сала и заканчивая картинами Рембрандта и скрипками Страдивари (так, во всяком случае, утверждали продавцы).

Все станции были украшены красными флагами и транспарантами с броскими надписями: «Вся власть Советам!» и «Даешь мировую революцию!». Кто такие эти Советы, я не знал.

Да, в стране изменилось многое.

Возвращался я с тяжёлым сердцем, если бы не отец, ей богу – не поехал бы. Но приказ учителя не обсуждается, а он был непреклонен.

Домой я ехал один. Анюта наотрез отказалась посещать революционную страну (ей хватило Парижской Коммуны), и как я её не убеждал, ничего поделать не смог. Более того, поняв, что я всё-таки уезжаю, она пожелала мне счастливого пути и сообщила, что наши дороги окончательно разошлись, в таких выражениях, от которых покраснел бы и биндюжник*. В общем, всё было плохо.

Из вагона я выходить не рисковал, народ и так косо смотрел на наш поезд. От полного разграбления вагонов, толпу удерживали хмурые солдаты с винтовками на перевес. Уже подъезжая к Москве я сообразил, что раз поезд не придерживается расписания, отец не сможет меня встретить, и попытался ментально найти его в водовороте возбужденных мыслей окружающих меня людей. Это оказалось нелегко, но по счастью он сам искал меня, и уже через несколько часов мы встретились.