Лица
Э х н а т о н, фараон Египта
Т у т а н х а м о н, его сын
Н е ф е р т и т и, царица Египта, жена Эхнатона и мачеха Тутанхамона
М а к е т а м о н, сестра Тутанхамона
Э й е, его учитель, советник и воспитатель
Х о р е м х е б, главнокомандующий армией
В а л т а с а р, посол Вавилона в Египте
М а и, верховный жрец Осириса
Т а р а, рабыня Маи
Р а б ы
А в т о р п ь е с ы.
Сцена первая
Зала во дворце Эхнатона. В центре её трон.
Некоторое время зала пуста.
Вдруг раздаются грохот фанфар. Трубят трубы, гремят литавры, и под эти торжественные звуки появляется Хоремхеб. Это весьма пожилой, но крепкий мужчина. Шаги его гулкие и чеканящие, лицо решительное, упрямое и немного насмешливое. Стоя, он чаще всего закладывает руки за спину, и широко расставляет ноги, для устойчивости.
Х о р е м х е б. Гм, странно… И никто не спешит выйти на встречу родной непобедимой армии и её прославленному командиру, высказать ему своё восхищение и пожать его крепкую ладонь. Сказать: «Генерал, никто не сомневался в вашей победе, в стойкости ваших солдат и конечно же, в вашем стратегическом уме!» Но всё равно при этом тактично удивиться, чтобы я мог в полной мере насладиться своим триумфом… Но нет! Ишь чего, размечтался. Вот он наш хвалёный патриотизм. Все хотят, чтобы страна побеждала, но никто не хочет ничего для этого делать.
Торопливо вбегает Эйе – тоже пожилой, полноватый мужчина с одутловатым, подвижным, изрезанным глубокими морщинами лицом.
Э й е. А вот наконец и вы, Хоремхеб… Скорее…
Х о р е м х е б. Да, вот наконец и я, Эйе. Разве вы только это хотите мне сказать?
Э й е (пытаясь отдышаться) Ах, да… Простите меня, Хоремхеб… Это всё потому, что я нахожусь в таком смятении… таком смятении! (Хватается за голову и продолжает попытки отдышаться) Собственно говоря, все мы находимся сейчас в смятении… но вы же понимаете… вы вообще хорошо меня понимаете… за что я очень вам благодарен, друг мой… что я в особенном смятении. Да вот ещё поручили встретить вас…
Х о р е м х е б. Нечего сказать, пышная процессия. Ну да ладно. Я уже привык. Если бы мы проиграли войну, был бы виноват я, если победили – в этом заслуга верховного божества.
Э й е. Дело даже не в этом, друг мой. Эхнатон вот-вот умрёт…
Некоторое время оба молчат. Эйе всё пытается отдышаться, Хоремхеб, глядя на свои сандалии, переминается с носков на пятки.
