Поздним вечером, под лёгкое постукивание моросящего дождя, человек с черной тростью зашел ко мне в дом и сел напротив, уставившись немигающим мертвым взглядом. Он положил трость горизонтально на подлокотники старого кожаного кресла, закинул ногу на ногу, и сплетенные железным узлом кулаки плавно осели. Его вытянутое, небритое лицо оттеняли несвежего вида зализанные назад волосы с аккуратным пробором, безгубая неровная линия рта периодически подрагивала, один глаз закрывала чёрная бархатная повязка, второй блестел молочного цвета бельмом. Ухо украшала серёжка в форме двойных колокольцев. Вперившийся взгляд дрофы – литая обтертая копия головы служила набалдашником для трости, – напрягал даже больше, чем та уверенность, с которой её хозяин облюбовал фамильную мебель моих предков. Его приход был делом времени, и если мысленно я был готов к неизбежному исходу, то накатывающие волны страха, один за другим, поглощали стремительно тающие берега смирения.
Я не сдвинулся с места до тех пор, пока не доел остаток своего остывшего позднего ужина, подытожив его прохладным бокалом сухого красного вина, слегка отдававшего хвойным букетом. Все это время он смотрел на меня молча, не отрываясь, впитывая жадно, взахлеб каждый мой жест, каждое движение – оскалившийся первобытный охотник с искривленной маской лица, жаждущий последнего агонизирующего крика раненной, но все ещё опасной добычи. То, что он мог ошибочно посчитать за слабость, показную браваду, и даже акт открытого презрения, являлось, всего лишь, жизненной необходимостью отсрочить неминуемое, создав иллюзорную имитацию наличия времени и выбора.
– От лица уважаемых членов клуба, я уполномочен сопроводить вас в последний путь и разделить c вами бремя тягчайшего из грехов, – проскрипел он, когда я вытер губы салфеткой и встал из-за стола, – Соответствующие инструкции были высланы вам неделю назад по почте. Достаточное количество времени, чтобы привести дела в порядок и разобраться с всеми юридическими аспектами. Настоятельно сове…
– Сколько ещё? – бесцеремонно прервав его, я почувствовал лёгкий укол удовлетворения.
– Немного. Минут пять, не более. Вы и так исчерпали весь лимит, который был выдан вам. Кэб ждёт нас на улице, поторопитесь мистер Корнуэлл. С каждым словом его лицо всё больше скукоживалось, сжималось, будто пять пальцев кисти руки, стремящихся свернутся в кулак. Затем он резко встал, стальным движением ухватил трость, и непомерно быстрым шагом вышел на улицу, оставив за собой слабый запах аммиака и тонущий колокольный отзвук. Я побежал.
