Фабиан де Корсэ натянул поводья, заставляя коня остановиться.
Следующий за ним небольшой отряд последовал его примеру. Впрочем, выбора особенно не было – миновав осиновую рощу путники вдруг обнаружили, что дальше дороги нет. Впереди простиралось обширное открытое пространство, манящее обманчивой ровностью. Но в том-то и вся беда, что ключевое слово тут было: «обманчивое».
Если хорошенько приглядеться, то даже в предрассветных сумерках можно приметить под зелёным ковром травы слабо мерцающую тёмную, маслянистую воду. Ветер грустно раскачивал камыш, неопровержимо свидетельствующий о том, что впереди простираются знаменитые Сархатские болота.
Давно, в незапамятные времена, здесь плескалось море, но позже оно отступило, оставив тесное, причудливое сплетение ручейков, рек и прудов. Старинные огромные озёра поросли травой и ракитником, превратившись в царство змей и лягушек. Сархаты начинались заливными лугами, но дальше пресноводные воды смешивались с морскими.
Покрытые мхом и осокой, сархатские болота слыли бездонными, но топь не самое страшное, что поджидало неосторожного путника – трясины кишели нежитью. Ни один здравомыслящий человек не сунется сюда без крайней необходимости.
Беда лишь в том, что такая необходимость у Фабиана де Корсэ была.
Двадцать лет, после смерти последнего короля в династии Ромэсингов, страну раздирали гражданские войны. Реки крови не пересыхали, им не предвиделось конца. Государственный переворот, свершённый Магическим Конклавом и Орденом Святых Крыльев, повлёк за собой бесконечное смутное время. Знать то и дело пыталась поднять голову против провозглашённый новой властью Магической Республики, чтобы восстановить монархию. Заговор устраивался за заговором, восстание поднималось за восстанием. Сторонники партии узурпаторов не гнушались показательных казней. Вражда ширилась и разрасталась, война сделалась повседневностью, а мир стал редким гостем в их краях.
Правда сюда, на окраину, к границе, докатывались лишь редкие отголоски бушующих в крупных городах, гроз. Обычные люди продолжали жить своей повседневной жизнью, стараясь не вникать в политику и дворцовые перевороты.
Так продолжалось вплоть до последнего года, когда нежданно выяснилось, что дочь короля Рэйма Ромэсинга, вовсе не погибла, что ей удалось выжить. Девочку спасли, выдав за королевскую дочку другого ребёнка, предав смерти на глазах у тысячи очевидцев, в то время как настоящую принцессу спрятали от посторонних любопытных глаз.
