Над городом нависли свинцовые тучи, будто кляксы на школьной
тетрадке. На Воронцова неожиданно нахлынули нотки ностальгии, когда
«Аурус»» подкатил к родной третьей школе.
– Виктор Павлович, я слышал вы здесь учились,– робко произнес
Юра.
– Двадцать пять лет прошло…– вздохнул мэр.– Пойдемте, похоже
только нас и ждут.
Петрович заглушил двигатель и ловким движением фокусника извлек
из бардачка пасту для панели, которая и так ослепительно
блестела.
– Ты скоро до дыр все сотрешь,– усмехнулся Юра. Он грациозно
выскочил первым и открыл дверь мэру.
Школьники построились в строгом каре перед новой спортивной
площадкой. Между свежевыкрашенными стойками калитки даже натянули
красную ленточку. Воронцов вспомнил, что четверть века назад здесь
было только убогое футбольное поле, два ржавых турника и силуэт
танка, грубо сваренный из труб. Однако сейчас его быстрый взгляд
привлекло нечто другое. Возле ленточки стояло милое создание, будто
сошедшее со страниц «Плейбоя». Сиськи у этой молодой учительницы
просто зачетные. Высокая грудь так и рвалась наружу из белой
полупрозрачной блузы. Виктору Павловичу так и хотелось прижаться и
утонуть в этой большой теплой груди.
Директор школы Калугин, высокий седой хлыщ, подобострастно
кивнул и протянул сухую ладонь:
– Виктор Павлович, как же мы вам благодарны!
Грудь учительницы неожиданно закрыли два лопоухих очкарика в
белоснежных сорочках. Один из очкариков поскоблил угристую щеку и
громко продекламировал тонким фальцетом.
Что такое Родина, отец?
Сын спросил, придя домой из школы,
Далеко в саду трещал скворец,
Я прошел к окну, раздвинул шторы.
Что такое Родина, сынок,
Не ответишь сразу так словами,
Посмотри, вон в поле колосок,
И река с крутыми берегами.
Купол храма на краю реки,
Притаилась рядышком избушка,
Из под камня бьются родники,
На скамеечке сидит старушка.
И березка нарядилась как краса,
Приодев зеленые сережки,
Поле широко, за ним леса,
У крылечка тихо дремлет кошка.
Сразу подключился второй очкарик со смешным чубчиком. У этого
был настоящий волжский баритон, Воронцов даже слегка вздрогнул от
неожиданности.
Родина, она еще, сынок,
Когда шли в строю мы гордым шагом,
В высь взлетевшим корабле «Восток»,
В знамени победном над Рейхстагом.
Родина всегда одна, сынок,
Будто мать, другой и не бывает,
Далеко в саду скворец умолк,
