…Я купил билет на рейсовый автобус и уехал в село. В самое дальнее, что только было в нашей области, практически на границе с Казахстаном. В любом случае, именно казахи составляли здесь основное население.
О причинах своего решения здесь говорить не хочу. Обида и одиночество порой толкают людей на странные поступки. Я уехал в село не жить, не работать, не отдыхать и не прятаться от проблем. Не знаю. Быть может, просто потому, что на данный момент это всего лишь показалось мне отличным решением. Ни к чему никого не обязывающим и всех устраивающим.
Водитель высадил меня на остановке, обозначенной в степи двумя столбами с ржавым козырьком. До самого села пришлось еще около часа идти пешком. Никаких гостиниц там, разумеется, не было, о чём ещё по пути мне счастливо сообщили две старушки-казашки.
Однако, где-то устроиться на пару недель в августе всегда можно, рядом протекал широкий Бузан, куда привозили на рыбалку десятки московских гостей, поэтому найти жильё казалось реальным.
По крайней мере, сначала.
На самом деле я обошёл не менее пятнадцати дворов, пока одна женщина не согласилась сдать мне летний домик во дворе. Честнее было бы назвать его сараем: глинобитные стены, земляной пол, старая шиферная крыша, узкий топчан, табурет и грязное окно с треснувшим стеклом. Сто рублей в день, цена решила все вопросы.
К тому же я не затем уезжал из города, чтобы капризничать. Бросил прямо на пол рюкзак, достал из него блокнот и две гелевые авторучки, и ушёл за село к реке. Там было тихо, там плыли облака, качались камыши и гуляли кони. С этого всё и началось…
Пристроившись у какого-то пня, я рисовал, наверное, не менее часа, пока сзади кто-то не дыхнул горячим ветром в затылок. Я обернулся, за моей спиной стояла невысокая рыжая лошадь с белым пятном на лбу и смешной чёлкой. Общеизвестно, что лошади очень любопытны по своей природе, а эта, видимо, была ещё совсем молодая, с круглыми фиолетовыми глазами, умными и наивными одновременно. Если, конечно, такое бывает.
Я улыбнулся и, не делая резких движений, из боязни спугнуть животное, отложил блокнот на траву, чтобы ей было лучше видно.
Она благодарно, как мне показалось, кивнула и вдруг стала осторожно, одними губами, переворачивать страницы. На мгновение я даже испугался, что она сейчас будет жевать их, но лошадь не корова, ей просто было интересно, что я делаю с бумагой. Хорошо, мне не жалко, смотри.
