— О, смотрите, ведьмина внучка приехала, — донеслось до слуха
Алёны, только что выгрузившей тяжёлую спортивную сумку из видавшего
вида жёлтого автобуса. Она бросила недоумевающий взгляд на трёх
бабок, сидевших в тени клёна на лавке возле сельсовета. Столкнулась
с сердитыми взорами местных пожилых аборигенок, направленными на
неё, хрупкую, восемнадцатилетнюю девушку, приехавшую в богом
забытое место по просьбе бабушки Алевтины. Бабушка была одинокая,
дед помер ещё пять лет назад.
— Это вы про меня? — Алёна решительно сделала шаг в направлении
старых сплетниц, и те замолчали, не ожидая, что получат как минимум
словесный отпор. Новоприбывшей так и не ответили, и девушка,
презрительно фыркнув, взвалила сумку на плечо и отправилась к дому
бабушки, который был совсем недалеко от сельсовета, откуда только
что отъехал рейсовый автобус.
— И наглая, как и Алевтина. Тьфу, нехристь! — донеслось ей в
спину.
Небольшая деревня Торбино, окружённая с трёх сторон лиственными
лесами, а с четвертой — гиблыми болотами, по определению не могла
быть большой и многолюдной. В ней и в лучшие времена проживало
всего двести человек на единственной улице, растянутой на бывшей
лесной вырубке. Лес рубить тут начали ещё после войны, тогда и
построили деревню. Потом окрестные леса объявили заповедником, и из
деревни народ изрядно разбежался, а уж после девяностых и вовсе
осталось полсотни жителей. Две трети домов пришли в запустение, и в
Торбино остались лишь те, кто уехать не мог или принципиально не
хотел. К последним относилась и старая Алевтина, которая приехала
сюда медработником в лесхоз, да так и прижилась.
Слухи про старушку ходили разные. Пока она работала в медпункте
и лечила местных не только таблетками, но и собственноручно
изготовленными травяными настоями, её буквально боготворили. Но
когда на пенсии старушка ударилась в чёрную магию, заговоры и
порчи, тут её и настигла народная нелюбовь. Между этими
состояниями, как известно, один шаг.
С чего случился такой разительный переход? Весь торбинский люд
поговаривал, что собирая травы в лесу, Алевтина наткнулась на
заброшенный, ещё дореволюционный, скит староверов. Тот, окружённый
кольцом мёртвых, почерневших рябин с ядовитым плодами, был притчей
во языцех у жителей всего района.
Вот по легенде в ските и поселилось нечто тёмное и злое, которое
и приняло бывшую медичку в свои сети, почуяв в ней способности к
колдовству. Что стало источником слухов про скит и демона,
засевшего в нём, неизвестно. Своими глазами деревенские не видели
ни того, ни другого. Однако ходили упорные слухи даже в деревнях,
расположенных в десятках километров, а загадочные смерти и болезни
ненавистниц Алевтины не давали им утихнуть и наоборот распаляли
воображение местных.Способности Алевтины вызывали страх у жителей,
и они обходили её дом стороной. Дом, вопреки расхожему мнению,
стоял прямо посреди деревни, а не на окраине. Раньше это был
аккуратный кирпичный домишко, за которым Алевтина тщательно
следила. Таким его запомнила Алёна, видевшая его больше десяти лет
назад, когда, будучи совсем юной, бывала у бабули летом.
