Малиновое солнце клонилось к закату, окрашивая в дивные краски воды Днепра. Ветви калины, что добрые люди посадили у самого берега, свесились к самой воде и многочисленные плоды стали казаться, в этот миг, искорками раскаленного и уставшего, за день, светила. Казалось, что сейчас эти искорки коснуться воды и потухнут
.Но нет!,Прозрачные воды огненно-красной реки, бережно ласкали своими брызгами ягодки- солнышки и те уже просто слепили собравшихся на праздник сельчан, тихонько покачиваясь на не слабом ветерке…
Кто то из молодежи затянул песню.
Пасылала баба дзеда На луг за калінай:
– Не наламіш калінушкі, Ёй-богу, пакіну,
Пайшоў дзед, пайшоў вбрад, На луг за калінай;
Вузей дзедаву вадзіца Золіць спіну.
А вузей дзеду вадзіца
За пояс заходзіт, Сядзіць баба на бэрэжку,
Далей рукавадзіт:
– Ідзі, дзед, ідзі, дзед, На луг за калінай, —
Калі чырвонай не наламіш, Ёй-богу, пакіну.
Вузей дзедаву вадзіца Шыю золіць,
Сядзіць баба на бэрэжку, Далей пасылает:
– Ідзі, дзед, ідзі, дзед, На луг за калінай,
Калі чырвонай не наламіш, Ёй-богу, пакіну.
Она еще звучала, но послышался громкий девичий смех. Но его заглушил громкий голос пасечника:
Кто еще, друзи, медку не пробовал? Этим чудным вечером его не попробовать, грех тяжкий. Сладости в любви не знать молодым, а здоровья старикам. А медовухи, кто не опробует, то у того зимой лютой гореть будут ухи! Ибо поминать я буду этого неразумного до весны, так как он себе в самом необходимом отказал! В лекарстве для души!
Два молоденьких парубка тут же вскочили с травы и подбежав к пасечнику, потянулись к бутыли с парным напитком. Пасечник рассмеялся и пригрозил хлопцам: Душу лечить вам рано! Она к вас еще, что такэ разум не знает! Это дело мужей, да стариков! Вы, медку возьмите! Он как раз лучшее из всего, что в свете, для мозгов!
Вечерело очень быстро. Калина уже перестала слепить своими искрами, солнце почти скрылось за горизонт и только небо и река сохранили огненные краски, придавая празднику меда, что еще не думал завершаться, неповторимое обличье.