Линию обороны немецкого пехотного полка контрразведчик Хрусталев преодолел во время вспыхнувшего скоротечного боя.
Пока солдаты обеих сторон обменивались очередями из автоматов и осыпали траншеи осколками ручных гранат, он, пластаясь по жухлой осенней траве, метром за метром завоевывал себе обороняемое врагом русское поле. Казалось, ему не было никакого дела до того, что творилось рядом: свистели над головой пули, визжали гранатные осколки, доносились звуки каких-то оглушающе резких команд, подаваемых надорванными, осипшими глотками.
Когда Хрусталев почувствовал под собой валик сырой насыпной земли и тут же скатился в очень узкую щель вражеской траншеи, на его спину навалилось чье-то уж слишком тяжелое тело. Он с трудом вывернулся из-под него и увидел перед собой вспотевшую морду немца в солдатской каске. Она была глубоко надвинута на широко раскрытые глаза, выражавшие торжество победившего хищника.
– Руссиш? – вырвалось из его распахнутой пасти вместе с солидной порцией сивушного перегара.
– Хенде хох! Немец – а это всего-навсего был ефрейтор – не произнеся больше ни звука, вскинул перед собой автомат и дал короткую очередь. Было не совсем понятно, стрелял ли он в перебежчика или подавал сигнал своим, однако пуля, выпущенная скорее с перепугу, без прицела, все же царапнула Хрусталева по предплечью.
– Ты что, сошел с ума? – крикнул Павел и, замахнувшись ногой, сделал сильную подсечку.
– Вставай чертяка пугливый! – добавил он, вторым ударом помогая немцу подняться со дна траншеи.
Они молча постояли друг перед другом и только отдышались, ефрейтор излишне громко, прямо-таки оглушающее скомандовал:
– Шнель! Руссиш, шнель!
«Ничего себе встреча, – подумал Павел, еще не очень веря, что ему удалось столь легко отделаться.
Он ощущал не только нестерпимый жар в лице, но и острую боль в правой руке. – Сумасшедший! Так и на тот свет мог отправить».
По узкой траншее двигались медленно и молча.
«Придя в себя, он, конечно же, потащит меня к своему командиру, – подумал Хрусталев. – Еще бы, какой улов, к тому же в живом виде. Хотя, если бы пораньше заметил, мог бы и без риска на тот свет отправить. Откуда такой ловкий пластун взялся? Как снег на голову».
Еще в годы срочной службы боец Красной армии Павел Хрусталев отличался своей удалью, особенно на полевых занятиях по тактике. Когда надо было незаметно проникнуть в расположение противника, это хитрое дело обычно поручалось Хрусталеву. «Ползунок» из него был непревзойденный. Уж больно умело он пользовался местностью – словно все лощинки и бугорки охотно предоставляли ему свои услуги. Так и в этот раз, уже в боевой обстановке, по всей линии обороны немецкого пехотного полка строчили пулеметы, рвались гранаты, осыпая землю осколками, а он сумел незаметно доползти почти до самой первой траншеи.
