1. Пролог
— Чем ты собираешься заниматься дальше? — поинтересовался мужчина.
Оля чувствовала на себе его темный, пугающий взгляд. Он медленно, но, верно, прожигал легкую ткань футболки, проникал под кожу, выжигал внутренности.
— Когда ты меня отпустишь? — оставив вопрос мужчины без ответа, Оля задала встречный.
В голове девушки резво завертелись шестеренки, вопросы, мучавшие ее несколько недель, один за одним всплывали в мыслях.
«Чего он хочет, зачем удерживает меня в этом месте?» — главный вопрос набатом бился в голове, а в такт ему — сердце грохотало в грудной клетке.
Несколько недель Оля провела в полном одиночестве, запертая в чужой квартире, в ожидании возвращения Карима. И вот, спустя столько время ожидания он наконец появился, но, судя по всему, вовсе не собиралась отвечать на вопросы Романовской. А ей … ей хотелось простого объяснения, а если нет, то, по меньшей мере, долгожданной свободы. А после случившегося ночью — и подавно. Сейчас, в эту самую минуту, прибитая к месту пристальным взглядом этого опасного мужчины, Оля понимала это отчетливее, чем когда-либо.
— Ты не ответила на мой вопрос, — сухо констатировал мужчина, вслед за Олей оставив заданный ему вопрос без ответа.
Сжав кулаки и почувствовав, как короткие ноготки впиваются в кожу, Оля сделала глубокий вдох и все же повернулась к Кариму. На лице мужчины красовалось все то же беспристрастное выражение, лишь темные глаза горели каким-то непонятным Оле, лихорадочным блеском.
Когда-то этот человек был ей самым близким. Другом, защитником. Нет, от того Карима давно ничего не осталось, это очевидно. Он, тем временем, продолжал сверлить ее взглядом, будто это хоть увеличивало шансы получить ответ. Наконец собрав мысли в кучу, Оля подняла глаза и, едва заметно пожав плечами, тихо произнесла:
— Работать.
Глаза напротив как-то недобро сузились, взгляд стал еще более цепким, пронизывающим. Беспристрастное выражение на лице мужчины вдруг сменилось недовольством, будто Оля сказала что-то совершенно отвратительное слуху.
— Снова в официантки подашься? — наконец отозвался мужчина.
Сталь в его голосе вызвала в теле Оли легкую дрожь, а презрение, появившееся во взгляде напротив, заставило на миг растеряться. Однако, уже спустя мгновение, девушка почувствовала, как в груди ее поднимается какое-то темное, совершенно несвойственной Романовской чувство.
