1. Глава 1
Сани мчались ровной наезженной дорогой. Мне ни разу не пришло в голову подогнать Еремея — он делал все, что и должен был сделать в этой ситуации кучер-мастак. Гнал коней, но без предельного утомления, чтобы они не то что не задыхались, но даже не захромали и не сбавили скорость.
Спать я не могла, читать — тем более. Вспоминать те самые страшные минуты на волжском берегу не хотелось — они вспоминались сами…
Первый сладостный и малодушный порыв — стадия отрицания.
Не-е-ет! Это шутка! Я приеду в Голубки и узнаю, что пожара не было, а навстречу мне Луша выведет Лизоньку и Степку. За ними на крыльцо выползет Павловна и будет ворчать, что детки плохо одеты и надо не обниматься на холоде, а скорее бежать в дом.
Ванька, Ванечка, скажи, что ты пошутил! Я сердиться не буду, наоборот — награжу!
Нет. Гонец искренен и напуган, он говорит отрывисто и хрипло, пряча глаза. С конских губ падает пена. Коня надо расседлать, пусть отдохнет, бредя за гружеными санями. Перед этим немного поводить — нельзя остановиться после скачки. Еремей этим уже занялся.
Теперь вдохнуть-выдохнуть. И потребовать неторопливый, обстоятельный рассказ, а не поток бессвязных слов. Хуже, чем я боюсь, быть не может.
Пожар в коровнике начался поздно вечером, когда все спать собирались. До сеновала пламя не дошло, иначе сгорела бы вся усадьба. Когда залили и затоптали пламя, обнаружились следы поджога. Кто-то оставил в углу подожженную свечу — осталась грязная лужица несгоревшего воска.
Хоть и Масленица, нашлась трезвая голова, чтобы координировать действия добровольных спасателей — одних отправил на тушение водой и мокрыми рогожами, другим скомандовал выводить скотину. А еще позвать всю прислугу, в том числе Лушу и Аришу, помогать — встать в цепочку, таскать воду. Павловна прошлась по дому, собрала всех.
Ущерб оказался небольшим, лишь две коровы слегка обожглись. Надо узнать, кто распоряжался, не забыть поблагодарить-наградить.
Когда потушили и горняшки вернулись на барскую половину, вот тут-то и выяснилось — дети пропали. Все: и Аришин Прошка, и Лушин Степка… И Лизонька.
Первым спохватился Дениска. Увидел в потемках, как с крыльца выносят шевелящийся мешок, откуда доносится плач. Помчался к воротам, догнал сани, получил кистенем. Не сильно, на излете, уточнил Ванька, голова в крови, но говорит внятно и помнит все, что увидел. Правда, увидел немного: двое похищали, третий кучер. Сани — тройка.
